Поделись любимыми стихами.

Константин Бальмонт

Амариллис

Амариллис, бледная Светлана!
Как нежданно сердце мне смутили
Ласки мимолетного обмана,
Чашечки едва раскрытых лилий.
О, как сладко светлое незнанье!
Долго ли продлится обаянье,
Много ль золотистого тумана,
Сколько будет жить моя светлана?
Призрак упований запредельных,
Тайна предрассветного мечтанья,
Радостей прозрачных и бесцельных, —
С чем тебя сравню из мирозданья?
С ландышем сравнить тебя не смею,
Молча, амариллис я лелею
Стройная пленительностью стана,
Бледная воздушная светлана!Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Миша Фельдман

...СТИХИ ПРО *** НЕ БЫВАЕТ ИДЕАЛЬНЫХ НИ НАРОДОВ И НИ РАСЫ

Не бывает идеальных ни народов и ни расы -
В каждой группе населенья ну хоть что-то, да не так:
С точки зрения лягушек все французы пид@расы,
А корейцы пид@расы с точки зрения собак.

С точки зрения троянцев пид@расы были греки,
А троянцы пид@расы с точки зрения коней.
Очень много пид@расов так и сгинуло навеки,
Но огромная их масса дожила до наших дней.

Люди делятся на группы, на враждующие классы,
Под ошибочным девизом «все уроды, кроме нас», -
Натуралы утверждают, будто геи - пид@расы,
А копнёшь под натуралов - каждый третий пид@рас!

Но из всей огромной массы пид@пасов и уродов
Можно выделить особый очень маленький народ, -
В нём сплошные пид@расы с точки зренья ВСЕХ народов,
Потому что у природы должен быть громоотвод!

Ответ с просторов интернета...

Ирина Самарина-Лабиринт

...Тише, тише...Не судите, это грех... Вы порадуйтесь душою за успех... Вы поплачьте над чужою - над бедой... Сострадание - ручей с живой водой... Тише, тише... Не ругайте сгоряча... Чья -то жизнь, возможно, гаснет как свеча... Не задуйте ненароком тот огонь... Подержите, поднеся к нему ладонь... Тише, тише...Не врывайтесь в жизнь людей, Наблюдая с высоты судьбы своей... Потому что жизнь - сплошные этажи... Там, вверху, возможно, просто больше лжи... Тише, тише...Ведь слова острей ножа... Нужно жить, на сердце злобы не держа... Много мнений, только помнить нужно впредь, Что на всех свою рубашку не одеть... Тише, тише...Там где слухи - правды нет... Лишь Всевышний знает правильный ответ... И от глаз его не скрыться, не уйти, Вот поэтому живи и не суди.

Марина Розмаринова.

Признание.


Но когда ты поворачиваешься ко мне спиной
И начинаешь расстёгивать на платье молнию…
Я не понимаю, что тогда происходит со мной,
Это восторг щенячий, это блаженство полное,
Это ни с чем не сравнимая магия волшебства -
Влекущая, таинственная, заколдованная
Вселенная твоего плеча, твоего естества,
Мне, непонятно за что, этим днём дарованная.
И я конечно терпеть не могу, срываюсь всегда,
Кажется, что лечу, на деле бегу ошпаренный…
Боже ж мой, неужели когда-то наступят года
И я отвернувшись, зевну, развалившись барином…

Дмитрий Кленовский.


Как в море камешек простой
И свеж, и чист, и ярок!
Но ты несешь его домой –
И блекнет твой подарок.

И ты ему уже не рад
И отшвырнул... – Послушай:
Ну он-то разве виноват,
Что ты живешь на суше!

Иван Алексеевич Бунин.

Леса в жемчужном инее. Морозно.
Поет из телеграфного столба
То весело, то жалобно, то грозно
Звенящим гулом темная судьба.

Молчит и внемлет белая долина.
И все победней ярче и пышней
Горит, дрожит и блещет хвост павлина
Стоцветными алмазами над ней.

Надышаться перед смертью,
Пролистать весь том страниц,
Разобраться с круговертью
Славных дней, любимых лиц,
Вспомнить, как земля кончается
При заходе на вираж...
И еще успеть покаяться —
Это высший пилотаж.

Е.Г.

Людмила Телякова

Загрустила нынче Бабушка-Яга:
Тыщу лет живу на свете я одна.
Никто замуж меня бабу не берёт.
Не в почёте даже ступа-самолёт.

Что я личиком не вышла, говорят.
Не румяна, а глаза мои горят,
Лишь когда увижу злато-серебро,
Вот тогда лицо румяно и бело.

Будто сотня лет слетает сразу с плеч.
Только трудно этот образ мне сберечь.
Не трясёт никто мне нынче серебром-
Без него-то никудышна я лицом.

Если б в жены взял злодеюшка Кощей,
Я бы стала всех красавиц красивей.
У него ведь столько злата-серебра.
Я румяною бы век при нём была.

Но Кащеюшка на золоте сидит,
Скряга тощий на меня и не глядит.
Он со мной идти не хочет под венец,
Всё, бессмертный раскрасавиц ждёт, невест.

Ведь сейчас-то дур хватает молодых,
Силиконовых, малёванных таких.
Им плевать, что телом дрябленьаий Кощей,
Что под кожей только грудочка костей.

Было время когда Марьюшки ломались,
На Кощеево добро и не бросались.
А сейчас лишь он мошною потрясёт,
И любая за него тотчас пойдёт.

Ну, скажите, как Яге тут не грустить,
И горючих слёз сегодня мне не лить?
А, что если взять податься мне в народ,
Может Ваня там какой и подберёт?

Тут на веточке запел ей соловей,
И от трелей Бабе стало полегчей.
Улыбнулась, села в ступу:- Ну,вперёд!
Всё, решила, улетаю я в народ!

Александр Соломатин.


Смола, как слеза, на поленьях
Вечерний загадочен свет....
Есть женщины в русских селеньях,
А в прочих селеньях их нет!
Зайдите в селенья Таити,
В селенья ЮАР, Шри-Ланки,
В селенья Канады зайдите -
Повсюду одни мужики!
Напился ямщик из Гаскони,
А кони возьми - и ку-ку!
Кто?! Кто остановит вас, кони?
В Гаскони на полном скаку?
Пылают пожары в Техасе,
Но - некому с криком "Ахти!
Там Вася! Там пьяный мой Вася!!!"
В горящую избу войти....
Нет женщин в селеньях Флориды,
Нет женщин в селеньях Мали...
И даже в снегах Антарктиды
Пока ни одной не нашли!
А мы-то, такие-сякие,
Всё ищем ответ на вопрос:
С чего, мол, на ДАМ из России
Такой потрясающий спрос?

Будяра (Андрей Хабров) 

Жизнь, как она есть...

Вроде не убогий, вроде не калека,
Только раз оплошность допустил и вот -
На меня напала самка человека
И с тех пор за шею каждый день грызёт

Был я кроманьольцем, был я древним греком,
Был и коммунистом, (Господи, прости!),
Но всегда сидела самка человека
У меня на шее до конца пути

Ненавижу фразу: «Время – лучший лекарь»,
Как же я прошляпил в мельтешеньи дней
Миг, когда ты стала, самка человека,
Из обычной самки, самкою моей

Я терплю как ангел эту дискотеку,
Я смиряю страсти, замыкаю ум,
Душу мне терзает самка человека,
Требует зарплату, производит шум

Это стон вселенский, это песня века
Жизнь моя от пика движется к нулю,
Делает мне больно самка человека,
Больно и обидно, ну а я терплю

Но порой на шее сидя как на ветке
Из коварной тигры перелившись в моль,
Улыбнётся нежно самка человека,
В странное влеченье превращая боль

Эх, конец мой скорбный – койка да аптека,
На закате жизни долго ль до беды,
Вот тогда наверно самка человека
Слезет с моей шеи и подаст воды

Ты мне Палестина, Шамбала и Мекка,
Ты моя надежда в скорби бытия...
Попку не натёрла, самка человека?
Там тебе удобно, женщина моя?

Александр Кушнер.


Вот сижу на шатком стуле
В тесной комнате моей,
Пью вино напареули,
Что осталось от гостей.
Мы печальны — что причиной?
Нас не любят — кто так строг.
Всей спиною за гардиной
Белый чувствую снежок.
На подходе зимний праздник,
Хвоя, вата, серпантин.
С каждым годом всё прекрасней
Снег и запах легких вин.
И любовь от повторенья
Не тускнеет, просто в ней
Больше знанья и терпенья
И немыслимых вещей.

Томас Венцлова.


Помедли, улыбнись и возвращайся вспять.
Хоть выколи глаза — такая тьма вне дома.
Во рту оживший слог способен обогнать,
Благословляя, ночь — в году из самых долгих.
Помедли, улыбнись, меж нами все равно
Равнины, лед озер, кромешный посвист вьюги,
Та занавеска, что ты видишь перед сном,
Ночные поезда в Даугавпилсе и Луге.
КухОнный родничок журчит без перемен
И стульев редкий лес внимает полусонно.
Я тоже полусплю, и смысл вот этих стен —
Лишь адрес на письме и номер телефона.
Я тоже полусплю. И, кажется, прижав
Пластмассу к уху, гибель делаю все ближе,
Поскольку поутру, к тебе во сне сбежав,
Из-за изнанки цифр свое “аллё” услышу.

Александр Бунаков

Свеча

Конец сырого декабря
Круг завершает,
А на ладони у Тебя
Свеча мерцает.
Пусть за Тобой в глухих потьмах
Зима крадётся,
Но светит у Тебя в руках
Кусочек Солнца.
Иль, может, чья-нибудь душа
К Тебе прибилась
И, лишь Тобой одной дыша,
Воспламенилась.
Воспламенилась, разогнав
Зимы безмолвье,
Твою тоску-печаль поправ
Своей Любовью.
Оберегает свет живой
Тебя от боли,
В Твоих руках гореть свечой –
Нет лучше доли.
Задумчив взгляд, души струна
Звенит сонетом
И Ты насквозь озарена
Янтарным светом.
Потоком чувственным тепло
Бежит по жилам,
В Тебя желание вошло
С двойною силой.
Желанье вечное любить
И быть любимой,
Желанье для кого-то быть
Необходимой.
Отображается в очах
Твоё Желанье
И ловит трепетно Свеча
Твоё дыханье.
Два Одиночества сошлись,
Бредя по кругу:
Порой приходится всю жизнь
Искать друг друга…
Конец сырого декабря
Круг завершает,
А на ладони у Тебя
Свеча мерцает.

Иван Франко.

Сыплет, сыплет, сыплет снег.
Над равниною бесплодной
Мириадами летят
Мотыльки зимы холодной.

Одноцветны, как тоска,
Холодны, как злая доля,
Засыпают все пути,
Всю красу лугов и поля.

Белый саван забытья,
Равнодушья, безучастья
Совладал с любым ростком
И с любой живою страстью.

Сыплет, сыплет, сыплет снег,
Все тяжелее нависает…
Молодой огонь в душе
Меркнет, глохнет, угасает.

К. Симонов


Если бог нас своим могуществом
После смерти отправит в рай,
Что мне делать с земным имуществом,
Если скажет он: выбирай?

Мне не надо в раю тоскующей,
Чтоб покорно за мною шла,
Я бы взял с собой в рай такую же,
Что на грешной земле жила, —

Злую, ветреную, колючую,
Хоть ненадолго, да мою!
Ту, что нас на земле помучила
И не даст нам скучать в раю.

В рай, наверно, таких отчаянных
Мало кто приведёт с собой,
Будут праведники нечаянно
Там подглядывать за тобой.

Взял бы в рай с собой расстояния,
Чтобы мучиться от разлук,
Чтобы помнить при расставании
Боль сведённых на шее рук.

Взял бы в рай с собой все опасности,
Чтоб вернее меня ждала.
Чтобы глаз своих синей ясности
Дома трусу не отдала.

Взял бы в рай с собой друга верного,
Чтобы было с кем пировать,
И врага, чтоб в минуту скверную
По-земному с ним враждовать.

Ни любви, ни тоски, ни жалости,
Даже курского соловья,
Никакой самой малой малости
На земле бы не бросил я.

Даже смерть, если б было мыслимо,
Я б на землю не отпустил,
Всё, что к нам на земле причислено,
В рай с собою бы захватил.

И за эти земные корысти,
Удивлённо меня кляня,
Я уверен, что бог бы вскорости
Вновь на землю столкнул меня.

Карен Джангиров.


Самая
точная
грань
настоящего -
красота
уходящей женщины.

Иоганн Гете (Перевод О.Чухонцева)

Так ты ушла? Ни сном ни духом
Я не виновен пред тобой.
Еще ловлю привычным слухом
Твои слова и голос твой.
Как путник с беспокойством смутным
Глядит в бездонный небосвод,
Где жаворонок ранним утром
Над ним - невидимый - поет;
Как взгляд мой, полный нетерпенья,
Следит - сквозь чащи - даль и высь,
Так все мои стихотворенья
"Вернись! - безумствуют. - Вернись!"

Андрей Вадимович Макаревич.


Слишком короток век -
Позади до обидного мало
Был мороз - не мороз
Да и зной был не очень-то зной.
Только с каждой весной
Все острей ощущенье финала
Этой маленькой пьесы
Что придумана явно не мной.

Это, словно в кино, -
Где мы в зале и мы на экране,
Всем обещан полет
И сверкают огни полосы.
Только время пришло -
Отпирают, трезвонят ключами,
И разрушено все -
И со вздохом глядишь на часы.

Кто тут прав, кто не прав, -
Я прошу вас не надо, не спорьте!
Слишком короток век -
Не прошел бы за спорами весь.
Мы увидимся все
В позаброшенном аэропорте
При попытке успеть
На когда-то отправленный рейс.

Марина Розмаринова.

Смотритель Маяка.


А еще я возьму и совру,
Что мне тридцать исполнится вскоре,
Что живу я у берега моря…
Я таких нарисую историй!
Я такую затею игру!

И не в силах себя удержать,
Наболтаю с три короба баек
Про галдящих непуганых чаек,
Про рыбешек стремительность стаек,
Что вокруг пароходов кружат…

Приоткрыв в изумлении рот,
Поедая мой бред в мониторе,
Ты все это воспримешь в мажоре,
Мимолетным фантазиям вторя,
Поплывешь по мечте без забот…

И сама мне в ответ наплетешь,
Что тебе двадцать семь в феврале,
Что живешь одиноко в шале
У излучины Паде-Кале,
Где смиренную службу несешь…

Просидим мы с тобой до утра
Интернетным сказаньям внимая,
И никто никогда не узнает,
Что в июле полтинник меняю,
А тебе восемнадцать вчера…

Александр Александрович Блок.

ОНИ ЧИТАЮТ СТИХИ.


Смотри: я спутал все страницы,
Пока глаза твои цвели.
Большие крылья снежной птицы
Мой ум метелью замели.

Как странны были речи маски!
Понятны ли тебе?— Бог весть!
Ты твердо знаешь: в книгах — сказки,
А в жизни — только проза есть.

Но для меня неразделимы
С тобою — ночь, и мгла реки,
И застывающие дымы,
И рифм веселых огоньки.

Не будь и ты со мною строгой,
И маской не дразни меня,
И в темной памяти не трогай
Иного — страшного — огня.

Давид Самойлов

Фантазия
Фантазия — болезнь причин и следствий,
Их раж, их беззаконный произвол.
И непоследовательность последствий.
Фантазия! Она начало зол!

Фантазия — свержение с престола,
Разъятье мировых кругов и сфер.
Ее для нас придумал Люцифер.
Фантазия — слепая ярость пола.

Ломание рогов и рык самца.
Крушение систем и крах теорий.
Она — недостоверность всех историй
До гибельной нелепости свинца.

В ней странно то, что голубых красот
Нам не рисует кисть воображенья.
А только хаос, только разрушенье.
Ее не сыщешь в у строенье сот,

В идиллии пчелиных медосборов,
В мелодиях аркадских пастушков…
Несчастлив тот, кто испытал, каков
Её неукротимый норов

Александр Пушкин

Фазиль-Хану

Благословен твой подвиг новый,
Твой путь на север наш суровый,
Где кратко царствует весна,
[Но где Гафиза и Саади]
[Знакомы имена].

—

[Ты посетишь наш край] полночный
[Оставь же след]
Цветы фантазии восточной
Рассыпь на северных снегах.

Абу Мухаммад Муслих ад-Дин ибн Абд Аллах Саади Ширази

Не нужна нерадивому древняя книга познанья,
Одержимый не может вести по пути послушанья.
Пусть ты воду с огнем — заклинания силой сольешь,
Не любовь и терпенье, тоска мне стесняет дыханье.
Наблюдай всей душою кумира приход и уход,
Как движенье планет, как луны молодой нарастанье.
Не уйдет, коль прогонишь, — уйдя, возвратится она.
В этом вечном кругу непостижном — ее обитанье.
Не прибавишь ни слова ты в книге печали моей.
Суть одна в ней: твоя красота и мое пониманье.
Саади! О, как долго не бьет в эту ночь барабан!
Иль навек эта ночь? Или это — любви испытанье?

Окума-но Котомити.


От сосны до сосны
протянулись тончайшие нити -
и в закатных лучах
всеми красками заиграла
бесконечная паутина...

Капустюк Н.

Закричал паук: «О ужас!
Танцовщицей Вам не быть!
Из тончайших нитей-кружев
Вы зачем порвали нить?!»

Муха ноги уносила,
(Плен осилила едва)
Всю округу огласила:
«Я ж-жива!
ж-жива!!
ж-жива!!!»

Акико Ёсано.

«На ложе любви».


Касанье
Шелковистой кожи,
Биенье горячей крови -
Знакомы ль тебе, беспечальному
Моралисту?!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН

Не гляди на меня с упрёком,
Я презренья к тебе не таю,
Но люблю я твой взор с поволокой
И лукавую кротость твою.

Да, ты кажешься мне распростёртой,
И, пожалуй, увидеть я рад,
Как лиса, притворившись мёртвой,
Ловит воронов и воронят.

Ну, и что же, лови, я не струшу.
Только как бы твой пыл не погас?
На мою охладевшую душу
Натыкались такие не раз.

Не тебя я люблю, дорогая,
Ты лишь отзвук, лишь только тень.
Мне в лице твоём снится другая,
У которой глаза - голубень.

Пусть она и не выглядит кроткой
И, пожалуй, на вид холодна,
Но она величавой походкой
Всколыхнула мне душу до дна.

Вот такую едва ль отуманишь,
И не хочешь пойти, да пойдёшь,
Ну, а ты даже в сердце не вранишь
Напоённую ласкою ложь.

Но и всё же, тебя презирая,
Я смущенно откроюсь навек:
Если б не было ада и рая,
Их бы выдумал сам человек.

Роберт Иванович Рождественский.


Над головой
созвездия мигают.
И руки сами тянутся
к огню...
Как страшно мне,
что люди привыкают,
открыв глаза,
не удивляться дню.
Существовать.
Не убегать за сказкой.
И уходить,
как в монастырь,
в стихи.
Ловить Жар-птицу
для жаркого
с кашей.
А Золотую рыбку -
для ухи.

Эдуард Асадов

Итог

Да, Вы со мною были не честны.
Вы предали меня, и может статься,
Не стоило бы вовсе разбираться,
Нужны Вы мне иль больше не нужны.

Но Вы с душой нечистою своей
Всего скорее даже не увидели,
Что вслед за мною не за что обидели
Совсем для Вас неведомых людей.

Всех тех, кому я после встречи с Вами,
Как, может быть, они и хороши
Отвечу не сердечными словами,
А горьким недоверием души.

Игорь Кораблин

Скелеты в шкафу

У каждого в шкафу
свои скелеты.
Зарылись подлые
в поношенных вещах.
Вот например -
в шкафу у тети Светы
Их столько,
что порой рябит в глазах..,

У Глеба с Феклой
случай приключился,
Та забрела к нему
в отсутствии жены -
Ее скелет в шкафу его
прижился,
Но только Глеб
не чувствует вины -

Напротив -
он считает,
что супруга,
Сама погрязла
по уши в грехах,
Он отыскал ее скелет
в шкафу у друга,
И замечал еще ни раз
в других шкафах.

Ну, что за жизнь? -
В ином шкафу атлеты,
Худышки, пончики..
Заглянешь — страшно аж!
Такие в нем,
встречаются портреты -
Не гардероб,
а просто вернисаж!

Товарищ, помни:
Ты за все в ответе!
Не расслабляйся
где попало впопыхах.
Заботься лучше
о своем скелете
И не храни его тайком
в чужих шкафах!Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Хьюго Уильямс.


Все те, кто прошлой ночью занимался
Любовью, утром из дому выходят
С горящим на макушке огоньком.
Седой профессор, и студент румяный,
И девушка беременная... Мне
Она через дорогу улыбнулась
И подмигнула, словно надо мною
Заметила такой же огонек
И знала то, что я об этом знаю.

Ёлиса


"Я ПАХНУ..."

Я пахну Вами нежно и пьяняще,
От пальцев и до кончиков ресниц.
Объятьями! Мужчиной настоящим!
Желанием отдаться без границ.

Я пахну страстью, травами и полем,
В котором мы гуляли в первый раз.
Хочу я быть под Вашим лишь контролем,
Терять себя под звуки Ваших фраз.

Я пахну соком выжатой клубники,
На чувственных и сладостных губах.
Оставим в поцелуе мы улики,
В моих глазах желание и страх...Нажмите для просмотра прикрепленного файла

ЮН ДУСО.

У обочины дороги яшму
Бросили и затоптали в грязь.

Каждый, кто теперь проходит мимо,
Видит грязь и больше ничего.

Только было ли когда на свете,
Чтобы яшма превратилась в грязь?


(перевод с корейского А.Жовтиса)

Мне снова снились софиты: их свет отдает голубым.
Ходы режиссера избиты: смешной постановочный дым
Да сладкие сцены признаний (от них уже, право, тошнит),
Трагичность неловких молчаний, комичный, чуть взбалмошный вид
Да черные линзы камер. Скучаю по ним одним.
В них будто бы миг каждый замер, оставшись собой самим.
Сиделки в моей палате чуть что – и суют зеркала
Напомнить звезде в халате, что все же она жива,
Что барбитуратной комы не виден последний след,
Что вен на руках изломы легли на уютный плед…
Ты знаешь, я все решила! Не вздумай перечить мне.
Я всех здесь буквально купила, и Мэрилин сгорит в огне.
Во вторник, а лучше в среду обдурим всех и сбежим.
Сама за тобой заеду.
____
Обреченная Норма Джин.

Автор: Дина Гордеева

Графит (с)



Снег занес все дороги. Декабрь не дарит света.
В декабре остывают все чувства и чахнет мысль.
Ты устал и замерз, ты ослаб. Ты разведчик лета,
Что прокрался тайком в сердцевину глухой зимы.

И когда темноту с поводка отпускает вечер,
Ты мечтаешь добраться до дома, нырнуть в постель
И забыться надолго и крепко.
Держись, разведчик!
Лето не оставляет навечно своих детей.

У тебя ни ножа, ни гранаты, ни пистолетов,
Только пара бубенчиков, бабочки, мед, глинтвейн.
Но ты можешь другого поить позабытым летом,
Что течет по узорам обманчиво хрупких вен.

И кому от зимы было вовсе спасаться нечем,
Вдруг увидит ромашки наивные сквозь метель.
Это плюха зиме, так гордись!
Это ты, разведчик!
Лето не забывает надолго своих детей.

Пробираясь сквозь зиму и тьму, вдруг увидишь: вышел
К светлой кромке прибоя, в июньскую благодать.
Там прозрачнее воздух, теплее и небо выше,
И ласкает усталые ступни твои вода.

И тогда, убедившись, что холод и мрак не вечны,
Ты спокойно вздохнешь. И плечом к плечу встанут те,
Кто прошел до июня с боями.
Мы здесь, разведчик.
Лето знает наперечет всех своих детей.

Из самурайского эпоса "Повесть о Доме Тайра" (XIII в.)

***
Вельможи Тайра тоскуют по столице

В рощах раскрылась листва,
ярким солнцем весенним согрета.
Ветер со взморья дохнул
отдаленным предвестием лета.
Только сердца беглецов
были зимними скованы льдами.
«Стая иззябших пичуг», –
называли себя они сами.

И вспоминали они


В зарослях старых ракит
берег западный, берег восточный,
Ив зеленеющих строй
над прозрачной водою проточной,
Сливовый цвет на ветвях,
протянувшихся к северу, к югу…
Вешний полет лепестков,
устилающих снегом округу.

И вспоминали они


Вишни рассветной порой,
в полнолунье осенние ночи,
И сочиненье стихов,
от которых те ночи короче,
Игры с мячом набивным
и забавы на стрельбище с луком,
Музыку цитр и цевниц,
несравненным дарящую звуком,
Смотры цикад и сверчков,
что стрекочут в бамбуковых клетках,
Сопоставленье цветов,
вееров состязания редких…

ОТОМО САКАНОЭ


Заметно для других, подобно облакам,
Что горы золотые рассекают,
Прошу тебя,
Ты, улыбаясь мне,
Не делай так, чтоб люди догадались!

Алина Марк.


У нее в глазах конопляный дым —
Сладковатый запах духов и кожи.
Вот такие — взглядами топят льды.
Никакая магия не поможет.
Голос — тихий, вкрадчивый, с хрипотцой.
Прикует, привяжет, затянет в сети.
И потом попробуй держать лицо:
Голос рвется пленками на кассете…
У нее в зрачках — чертовщины воз
И безумство зрителей на корриде.
Ни следа от позавчерашних слез —
Ой, да ладно, кто и когда их видел?
У нее в душе — то огонь, то лед.
Угадай, попробуй — рискни-ка, милый!
Чуть не так — до пепла тебя сожжет.
До холодной грязи гнилой могилы
Выпьет кровь из вялотекущих вен,
Будь ты хоть какой богатырь и витязь.
Вы хотели всяческих перемен?
Получите, батенька.
Распишитесь.
Самой высшей пробы — нектар и яд.
Длинный список разного арсенала.
О таких не помнят — боготворят…
…а теперь скажи — ты себя узнала?

Многоликая Татьяна

Я - женщина…

Я - женщина… я смесь… из ада с раем…
Сто тысяч разных лиц… живут во мне…
Кого-то… я люблю и уважаю…
Кого-то… беспощадно… жгу в огне…
Я добрый ангел… и коварный бес…
Царица… и послушная рабыня…
Загадка… сказка… чудо из чудес…
Я дикая чертовка… и богиня…
Доверчивая… ласковая… кошка…
Неукротимая… строптивая… тигрица…
Наивная… обидчивая… крошка…
Мудрая… и хитрая… лисица…
Я тихий омут… и жестокое цунами…
Внезапная гроза… и водопад…
Я ветерок… шуршащий облаками…
Я бездна… и шикарный звездопад…
К сценарию… я роли… подбираю…
Сто тысяч разных лиц… живут во мне…
Я разная… но все-таки… Земная…
Я - женщина… А мы… такие… все…

Зинаида Николаевна Гиппиус.


...День кончился...
Что было в нем?
...Не знаю, пролетел, как птица...
...Он был обыкновенным днем,
А все-таки — не повторится...

Кот Басё.

Излом Мясницкой, Чистые пруды, привет, Москва, спасибо за труды, за детский мир для заплутавших взрослых. За то, что мы считаемся опять с тобой, с собой, и выходы 3-5 нам нынче по карману и по росту. Спасибо за твои монастыри, маршруты, переулки, пустыри, стекло, бетон, Садовое, Тверскую. Не то чтобы всерьёз, но каждый раз, прощая всех, кто разлучает нас, я о твоих историях тоскую. Мы бились в прах и плавились в любовь, на всех парах со станции любой срываясь открывать тебя и верить в твою иную, сказочную жизнь, в порталы, телепорты, миражи, в заветные миры за каждой дверью. Привет, Москва, мы выросли под стать, и дай нам Бог отныне не устать нести твои короны и вериги. Однажды мы останемся вдвоём, и будет дождь, и музыка, и дом, и я в тебе - блуждающим огнём, и ты - главой в моей бессмертной книге.

Михаил Мёд-Мелешенко

Женщина – непрочитанная книга мужчиной.
Чем больше читаешь, тем больше её не понять.
Боль принесёт, притвориться девушкой невинной,
Её как кошку нельзя приучить — только ласкать...

Женщина — словно вырванные листы из книги,
Сквозь строки потерянных букв тайна тихая спит,
Без её кокетства все интриги — не интриги
То плачет до срыва голоса, смеётся, молчит.

Вся разгадка души особой тайной покрыта.
Обида лишь в том, те листы никогда ни прочтут.
В её тайных мыслях женская сущность размыта,
Поняв женскую сущность плечами молча пожмут.

Читайте книги — листая листы и страницы-
Без женского тепла на мужской душе холода,
За их честь сражались и погибали мужчины,
Женщины — это наша радость, и наша беда...

Не пытайтесь эту книгу прочесть будто укор,
Их логика бывает порой нам не под силу,
Её не подашь холодным блюдом сразу на стол,
Коварством своим она остановит мужчину.

Внешне глазом оценишь, но ошибёшься в душе.
Она словно книга из кулинарных рецептов,
То точно кошка растянется прямо на столе,
То притвориться пушистым котёнком из детства.

Так пусть останется женщина для нас загадкой,
Зачем нам та, что ляжет кошкой в баре на столе,
И будет гадить нам на душу хитрой украдкой,
Ищем ту, которая укроет ноги во сне.

Ведь говорят — чтобы что-то человеку понять
Важно хотя бы разочек потрогать руками,
Женщину чтобы потрогать — нужно крепко обнять,
Чтобы нам потом не спать с раскрытыми ногами.

Женщина — непрочитанная книга для мужчин…
Больше читаешь, больше непонятных сюжетов,
Для маленькой ссоры отыщет тысячи причин,
В оправдания предоставит сотни ответов.....Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Юрий Давидович Левитанский.


А что же будет дальше, что же дальше?
Уже за той чертой, за тем порогом?
А дальше будет фабула иная
и новым завершится эпилогом.

И, не чураясь фабулы вчерашней,
пока другая наново творится,
неповторимость этого мгновенья
в каком-то новом лике отразится.

И станет совершенно очевидным,
пока торится новая дорога,
что в эпилоге были зерна
и нового начала и пролога.

И снова будет дождь бродить по саду,
и будет пахнуть сад светло и влажно.
А будет это с нами иль не с нами —
по существу, не так уж это важно.

И кто-то вскрикнет: — Нет, не уезжайте!
Я пропаду, пущусь за Вами следом!..
А будет это с нами иль с другими —
в конечном счете, суть уже не в этом.

И кто-то от обиды задохнется,
и кто-то от восторга онемеет…
А будет это с нами или с кем-то —
в конце концов, значенья не имеет.

Терентий Травник

Учите красоте друг друга –
И вам откроется любовь.
Пусть станет вашею заслугой
Её светящаяся новь.

Живите так, чтоб зазвучала
Она из сердца, сутью стала,
Чтоб ваша жизнь себя саму
Впредь от любви не отличала.

Валентин Митрофанович Сидоров.


Любовь оправдывает всё,
Как цель оправдывает средства,
Но мне подсказывает сердце:
Не всё оправдано. Не всё.
О, этот лозунг знаменитый,
Стократ повторенный, стократ!
У вас, отцы-иезуиты,
Его берем мы напрокат.
И мы приветствуем разруху,
И нам порой ничуть не жаль,
Что обрекаем на разлуку,
Что предрекаем мы печаль.
Сомненья смутные свои
Мы от самих себя скрываем.
И все-таки подозреваем
Неправоту своей любви.
С самим собой наедине
В тиши ночей я представляю,
Как мучиться я заставляю,
И сам я мучаюсь вдвойне.
И почему я злу причастен,
И почему я так привык,
Что строю счастье на несчастье,
На отрицании других?
Или любовь себе верна:
Иначе, чем через распятья,
Через разлуки и проклятья,
Не утверждается она?

Бывает!.. IN

Илларион Николаев
И снова на просторах Интернета
Рассыпаны НЕ мысли ! - Жемчуга !
Теряют Неизвестные Поэты
В чужих краях Отчизны берега ! . .



Тулаба Альгирдас

Иудин день

Когда Судьба бывает неправа,
Когда обида к горлу подступает,
Не вспоминай ненужные слова, -
Махни рукой и прошепчи: «Бывает!»

Жизнь всё исправит, - погоди чуток.
Ещё твоё не наступило чудо.
Предательство – болезненный урок.
Но у Христа зачем - то, - был Иуда!?

Северин Алекс.

Кофе в постель.


любишь ты кофе в зёрнах,
непременно ручной помол.
с пенкой чтоб был и чёрный,
чтоб дух ароматный шёл.
впотьмах, обжигаясь об турку,
я тебе сочинял мадригал,
куплет напевал про Мурку,
а кофе всегда убегал.
ты появлялась на кухне,
в сонном ещё забытье,
казалось, что мир весь рухнет,
растворится в небытие.
пьянил в полумраке твой профиль,
озноб ниспадавших бретель,
я спешил отвечать на Голгофе,
за кофе сбежавший...,
в постель.

Анатолий Северин

От грусти.

В Лукоморье у Кащея,
Как у главного злодея,
Ныне новая затея.
Над пространством синим рея,
В ступе с бабой, как пилот,
Он задумал самолет
Истребительный купить.
Чтоб с Ягою не чудить,
А летать в ем самому
На Венеру и Луну.
Чай с лунатиками пить,
А яйцо свое хранить
На Венере будет рад.
Там надежней все же клад.

Аркадий А. Эйдман.

Что изменилось?


Что изменилось? Абсолютно всё!
А то, что остаётся неизменным,
всем постоянством новизну несёт
в просторы многочисленных вселенных,
где на кострах немыслимых свобод
рождается невиданное чудо:
ажурная снежинка, Новый год
и вечное: «Аз есмь» из просто «Буду».
02.01.2019


***************


Александр Михайлович Габриэль.


Хирург Стрельцов.


Занавески линялые цвета сушёной цедры
укрывают от взгляда пустырь да скупой лесок.
У хирурга Стрельцова - квартира в районном центре.
В холодильнике пиво и пиццы сухой кусок.

Телевизора нет. Только книги. В квадратной клети -
сигаретного дыма дремотная пелена.
У хирурга Стрельцова давно разбежались дети.
От хирурга Стрельцова к другому ушла жена.

Он всё время один. И берложьи его привычки
никому не близки, обедняя любой сюжет.
У хирурга Стрельцова в районной его больничке
не хватает людей, и опять сокращён бюджет.

- Подожди, - говорит он себе, - и тебя уволят.
Это легче, чем выбросить мусор в глухой овраг.
У хирурга Стрельцова опять под лопаткой колет -
надо меньше курить, надо меньше курить, дурак.

Вот уже сорок лет, как он в эту больницу сослан.
Сожалей и мечтай теперь: если бы да кабы...
Вот уже сорок лет, как библейский пророк - народ свой,
сам себя он ведёт по пустыне своей судьбы.

Завтра день, новый день в охладевшей к нему Отчизне;
чья-то боль, троакары и скальпель среди нигде...
Если промысел Божий - в рутинном спасенье жизней,
то Стрельцову пора аки посуху - по воде.

Мальвина Матрасова (с).


Жили-были, варили кашу, закрывали на зиму банки. Как и все, становились старше. На балконе хранили санки, под кроватью коробки с пылью и звездой с новогодней ёлки. В общем, в принципе - не тужили. С расстановочкой жили, с толком.

Берегли на особый случай платье бархатное с разрезом, два флакона духов от гуччи, фетра красного полотреза, шесть красивых хрустальных рюмок и бутылку китайской водки. А в одной из спортивных сумок надувную хранили лодку.

Время шло, выцветало платье, потихоньку желтели рюмки, и в коробочке под кроватью угасала звезда от скуки. Фетр моль потихоньку ела, лодка сохла и рассыпалась. И змея, заскучав без дела, в водке медленно растворялась. Санки ржавились и рыжели. Испарялся закрытый гуччи. Жили, были, и постарели, и всё ждали особый случай.

Он пришёл, как всегда, внезапно. Мыла окна, и поскользнулась. В тот же день, он упал с инфарктом. В этот дом они не вернулись.

Две хрустальные рюмки с водкой, сверху хлеб, по квартире ветер. Полным ходом идёт уборка, убираются в доме дети.

На помойку уходят санки, сумка с лодкой, дырявый фетр. Платьем, вывернув наизнанку, протирают за метром метр подкроватные толщи пыли. В куче с хламом - духи от гуччи.

Вот для этого жили-были.

Вот такой вот "особый случай".

Хаум

Мы снова будем вместе!
Кричит влюблённый,
шепчет вдовец...

Александр Яковлевич Аронов.


СЕН-СИМОН.


С утра мороз не крут,
Земля белым-бела.
– Вставайте, граф, вас ждут
Великие дела!

Анри де Сен-Симон
С утра побрит, одет
От белых панталон
До кружевных манжет.

Анри Сен-Симон
Уже подсел к делам.
Да будет мир спасен
К 17 часам.

Проект почти готов:
Отныне и навек
Отнюдь не будет вдов,
Голодных и калек.

На солнце и в тени
Снежок – не описать.
Как раз в такие дни
Приятно мир спасать.

И, поглядев на снег,
Все пишет, пишет он...
Великий человек
Анри де Сен-Симон.

Мы знаем наперед,
Что крив его маршрут,
До срока он умрет
За несколько минут.

И будет снег лежать,
И будет даль бела,
И долго будут ждать
Великие дела.

Татьяна Сергеевна Григорьева

Одиноких все больше и чаще,
А счастливых все меньше и реже.
Меньше чувств, что больших, настоящих,
Больше тех, что фальшивят и режут.

Как девчонкой собак боялась,
Так теперь доверять боюсь.
Да и мало таких осталось,
Да и с ними не всем делюсь.

Развлекаются люди счастьем,
Что доверил однажды Бог.
Без отдачи, оно в ненастье!
Без отдачи оно - у ног!

Взять-то взяли, отдать забыли,
Так по каплям, но каждый день...
Люди сами его убили,
Отдавать было просто лень.

Мы закроемся по квартирам,
Мы свернемся в своем клубке,
И плевать, что над нашим миром,
Жизнь без счастья равна беде.Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Александр Ланин.


Ах, какой это будет год! Это будет чудесный год. Приносящий с далёких гор наилучшую из погод. Приводящий из дальних стран корабли в золотой броне. Чтобы ночью светло от страз, чтобы днём на лихом коне. Чтобы девушки и понты, чтобы мальчики и цветы, чтобы чай никогда не стыл, потому что нам нужен тыл. Потому что грядущий день - он обязан быть краше всех, и не вилами по воде, а бокалами за успех.

Ах, какой это будет год! В нём никто не умрёт. Совсем. Мы полюбим своих врагов и за ними придёт песец. И друзья соберутся в круг, и под нами прогнётся грунт. А похмелье пройдёт к утру, потому и оно к добру. Оседлает луну паяц, и на свете настанет мир. Если кто поседел в боях - телевизор, глинтвейн, камин. Молодым - бесконечный путь, старикам - тишина и свет. Так случится когда-нибудь, в ноль с копейками по Москве.

Ах, какой это будет год! Не такой, как прошедший, нет. Мы так страстно хотим в него, что согласны на ночь и снег. Календарь извертелся, горд, что закончен его наряд...

Так нам кажется каждый год. Тридцать первого декабря.

Александр Блок

Когда вы стоите на моем пути,
Такая живая, такая красивая,
Но такая измученная,
Говорите все о печальном,
Думаете о смерти,
Никого не любите
и презираете свою красоту -
Что же? Разве я обижу вас?
О, нет! Ведь я не насильник,
Не обманщик и не гордец,
Хотя много знаю,
Слишком много думаю с детства
и слишком занят собой.
Ведь я - сочинитель,
Человек, называющий все по имени,
Отнимающий аромат у живого цветка.
Сколько ни говорите о печальном,
Сколько ни размышляйте о концах и началах,
Все же, я смею думать,
Что вам только пятнадцать лет.
и потому я хотел бы,
Чтобы вы влюбились в простого человека,
Который любит землю и небо
Больше, чем рифмованные и нерифмованные речи о земле и о небе.
Право, я буду рад за вас,
Так как - только влюбленный
Имеет право на звание человека.

Радужный Дракоша.

Разговор в кафе...

....
Да и ну тебя! Каштановый сонет
Мне заменит расставанье с грустью.
В этом веке модно слово "нет"
Брошенное с примесью искусства!
Незамысловато пить свой джин,
Разбавляя льдом, и негой взгляда,
И забыть на время про режим,
Тот, который "не хочу, но - надо!"
Много ли увидеть довелось?
Много ли понять, отринув принцип?
Если и любилось - "на авось",
И бродяг каких-то, а не принцев!
Главное - что б всем штормам назло,
Было упоительно и сладко!
Кто сказал, что " чаще не везло?"
Просто не смотри на недостатки!! ;0)
Жизнь - как хаотичное кино,
Детские каракули на стенах..
Просто жизнь! И, знаешь, - все равно
Не жалею! Ни о чем! Наверное..

С просторов интернета

Наверное, это старость,
О прошлом болит душа,
Всё, собственно, там осталось,
А стрелки вперёд спешат.
Глаза открываешь — восемь,
Сходил в магазин — среда,
Сварил себе кофе — осень,
Прилёг отдохнуть… ну, да…
Но есть у меня, припрятан,
Ещё один циферблат,
Цветные на нём заплаты
И время течёт назад,
Ко дням с «Пионерской зорькой»,
С героями из былин,
Туда, где Хоттабыч с Волькой,
«Мурзилка» и нафталин.
Где молоды папа с мамой,
Где радостный Первомай,
И где — гоп-цаца — тот самый
Девятый идёт трамвай.
Скакалки, кино, пистоны,
Свидания, эскимо,
Домашние телефоны,
стоявшие на трюмо.
Торжественное с экрана,
Московское: «Гаварит…»,
Сенкевич возил по странам,.
Был выбрит, а не побрит.
Там письма пером писали,
Разгладив тетрадный лист,
Всегда магазин искали
С названием «Букинист».
На праздники покупали
Копеечный «Солнцедар»,
Пакеты в тазу стирали,
Жевали блестящий вар.
…Ну, вот, механизм заело,
Куда мне — вперёд, назад?
Да… жалко, не всё успела
Самой себе показать.
Осталась бы там надолго,
А лучше бы — навсегда:
Родители, дача, Волга —
Счастливейшие года.
Наверное, это старость:
Здесь — «функция», там — душа.
Здесь только курить осталось,
А там я могу — дышать.

Афанасий Фет

Учись у них — у дуба, у берёзы.
Кругом зима. Жестокая пора!
Напрасные на них застыли слезы,
И треснула, сжимаяся, кора.

Все злей метель и с каждою минутой
Сердито рвет последние листы,
И за сердце хватает холод лютый;
Они стоят, молчат; молчи и ты!

Но верь весне. Ее промчится гений,
Опять теплом и жизнию дыша.
Для ясных дней, для новых откровений
Переболит скорбящая душа.

Ирина Самарина-Лабиринт.

По Новогоднему Закону...


А давай по Новогоднему закону —
Всё ненужное оставим за спиной:
Неприятные звонки по телефону,
В одиночестве прошедший выходной…

Неожиданные беды и потери,
Все болезни, что пришли исподтишка…
И откроем в Новый год, с улыбкой, двери.
Свет в душе от новогоднего снежка…

Мы возьмём с собой пакет идей блестящих,
Сумку радости, баулы доброты.
И друзей — таких родных и настоящих…
Не забудем прихватить свои мечты.

В Новый год ворвёмся с белой полосою,
Чистым снегом укрывая негатив,
Чтоб ценить людей с душевной красотою…
Дворик внутреннего мира так красив.

Мы забудем Новогодние рецепты.
Позабудется и праздничный наряд…
Только искренностью вы внесёте лепту —
В Новый Год, где строим планы наугад…

А на ёлочке гирлянда так мигает,
Как надежда, что горит в сердцах людей.
А давай поверим в то, что — не бывает…
И начнётся год хороших новостей!

Александр Блок


И тяжкий сон житейского сознанья
Ты отряхнешь, тоскуя и любя.
В. Соловьев

Предчувствую Тебя. Года проходят мимо —
Всё в облике одном предчувствую Тебя.

Весь горизонт в огне — и ясен нестерпимо,
И молча жду,— тоскуя и любя.

Весь горизонт в огне, и близко появленье,
Но страшно мне: изменишь облик Ты,

И дерзкое возбудишь подозренье,
Сменив в конце привычные черты.

О, как паду — и горестно, и низко,
Не одолев смертельные мечты!

Как ясен горизонт! И лучезарность близко.
Но страшно мне: изменишь облик Ты.

Марина Ивановна Цветаева.


Мы с Вами разные,
Как суша и вода,
Мы с Вами разные,
Как лучик с тенью.
Вас уверяю - это не беда,
А лучшее приобретенье.

Мы с Вами разные,
Какая благодать!
Прекрасно дополняем
Мы друг друга.
Что одинаковость нам может дать?
Лишь ощущенье замкнутого круга.

Виталий Тунников

Дарите женщинам цветы!
Преподнося букетом свежим
В их будни отблески весны,
Чтоб день их счастьем был изнежен.

Дарите женщинам цветы!
Пусть ласка слух лелеет милый,
Вводя их в царство красоты
И восполняя жизни силы.

Дарите женщинам цветы!
Чтобы на фоне глаз любимых
Мерк блеск предутренней звезды
И гас в бездонных чувств глубинах.

Дарите женщинам цветы!
Пусть они знают, что любимы!
Пусть будут чувствами полны
И нами с нежностью хранимы.

Дарите женщинам цветы!
Чтоб, видя красоту букета,
Они светились от души,
Неся всем радость, лучик света.

Дарите женщинам цветы!
Без дат, событий иль причины.
Пусть сбудутся их все мечты!
Ведь повод – рядом мы, мужчины!

Дарите женщинам цветы!Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Аривара Нарихира.


Светом полной луны
Я еще не успел насладиться,
Но заходит она –
О, когда бы исчезли горы,
Чтобы скрыться ей было негде!

Мацуо Басё

Как быстро летит луна!
На неподвижных ветках
Повисли капли дождя...Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Кот Басё.


Пить с ней мартини. Пахнуть ее духами. Лежать – в колени голову, так уютней. Смотреть, как солнце между ресниц порхает, и лето льется песней из старой лютни. Дарить ей эльфов – крошечных, невесомых, чуть больше дюйма, крылья из перламутра… Ее баюкать – сотнями сказок сонных. Будить одним своим поцелуем утром. Варить ей кофе, прятать в прохладу шелка, плести браслет из бусинок и ракушек, входить в ее океаны – волной на желтом песчаном горизонте рисуя душу. Дышать ей – настежь легкие раскрывая. Держать, сжимая время вокруг запястья…

Терять ее – мучительно понимая, что вместе с ней куда-то уходит счастье.

Николай Степанович Гумилёв.


Точно дивная фата-моргана,
Виден город у ночи в плену,
Над мечетью султана Гассана
Минарет протыкает луну.
На прохладных открытых террасах
Чешут женщины золото кос,
Угощают подруг темноглазых
Имбирем и вареньем из роз....
А поэты скандируют строфы,
Развалившись на мягкой софе,
Пред кальяном и огненным кофе
Вечерами в прохладных кафе....

Александр Сергеевич Пушкин.


Бог веселый винограда
Позволяет нам три чаши
Выпивать в пиру вечернем.
Первую во имя граций,
Обнаженных и стыдливых,
Посвящается вторая
Краснощекому здоровью,
Третья дружбе многолетной.
Мудрый после третьей чаши
Все венки с главы слагает
И творит уж возлиянья
Благодатному Морфею.

Булат Шалвович Окуджава.


Пейте чай, мой друг старинный,
забывая бег минут.
Желтой свечкой стеаринной
я украшу ваш уют.

Не грустите о поленьях,
о камине и огне…
Плед шотландский на коленях,
занавеска на окне.

Самовар, как бас из хора,
напевает в вашу честь.
Даже чашка из фарфора
у меня, представьте, есть.

В жизни выбора не много:
кому — день, а кому — ночь.
Две дороги от порога:
одна — в дом, другая — прочь.

Нынче мы — в дому прогретом,
а не в поле фронтовом,
не в шинелях,
и об этом
лучше как-нибудь потом.

Мы не будем наши раны
пересчитывать опять.
Просто будем, как ни странно,
улыбаться и молчать.

Я для вас, мой друг, смешаю
в самый редкостный букет
пять различных видов чая
по рецептам прежних лет.

Кипятком крутым, бурлящим
эту смесь залью для вас,
чтоб былое с настоящим
не сливалось хоть сейчас.

Настояться дам немножко,
осторожно процежу
и серебряную ложку
рядом с чашкой положу.

Это тоже вдохновенье…
Но, склонившись над столом,
на какое-то мгновенье
все же вспомним о былом:

над безумною рекою
пулеметный ливень сек,
и холодною щекою
смерть касалась наших щек.

В битве выбор прост до боли:
или пан, или пропал…
А потом, живые, в поле
мы устроили привал.

Нет, не то чтоб пировали,
а, очухавшись слегка,
просто душу согревали
кипятком из котелка.

Разве есть напиток краше?
Благодарствуй, котелок!
Но встревал в блаженство наше
чей-то горький монолог:

«Как бы ни были вы святы,
как ни праведно житье,
вы с ума сошли, солдаты:
это — дрянь, а не питье!

Вас забывчивость погубит,
равнодушье вас убьет:
тот, кто крепкий чай разлюбит,
сам предаст и не поймет…»

Вы представьте, друг любезный,
как казались нам смешны
парадоксы те из бездны
фронтового сатаны.

В самом деле, что — крученый
чайный лист — трава и сор
пред планетой, обреченной
на страданье и разор?

Что — напиток именитый?..
Но, средь крови и разлук,
целый мир полузабытый
перед нами ожил вдруг.

Был он теплый и прекрасный…
Как обида нас ни жгла,
та сентенция напрасной,
очевидно, не была.

Я клянусь вам, друг мой давний,
не случайны с древних лет
эти чашки, эти ставни,
полумрак и старый плед,

и счастливый час покоя,
и заварки колдовство,
и завидное такое
мирной ночи торжество;
разговор, текущий скупо,
и как будто даже скука,
но… не скука —
естество.

Александр Семёнович Кушнер.


Я вермута сделал глоток
И вкусом был тронут полынным.
Как будто, тоске поперек,
Я встретился с другом старинным.
Давно мы не виделись с ним,
И сцены менялись, и акты,
И он — сколько лет, сколько зим! —
Спросил меня тихо: Ну как ты?
Бокал я чуть-чуть наклонил
С полоской, идущей по краю,
Помедлил, еще раз отпил
И честно ответил: Не знаю!

Иосиф Александрович Бродский.


Зимним вечером в Ялте.


Сухое левантинское лицо,
упрятанное оспинками в бачки,
когда он ищет сигарету в пачке,
на безымянном тусклое кольцо
внезапно преломляет двести ватт,
и мой хрусталик вспышки не выносит;
я жмурюсь - и тогда он произносит,
глотая дым при этом, "виноват".

Январь в Крыму. На черноморский брег
зима приходит как бы для забавы:
не в состояньи удержаться снег
на лезвиях и остриях атавы.
Пустуют ресторации. Дымят
ихтиозавры грязные на рейде,
и прелых лавров слышен аромат.
"Налить вам этой мерзости?" "Налейте".

Итак - улыбка, сумерки, графин.
Вдали буфетчик, стискивая руки,
дает круги, как молодой дельфин
вокруг хамсой заполненной фелюги.
Квадрат окна. В горшках - желтофиоль.
Снежинки, проносящиеся мимо...
Остановись, мгновенье! Ты не столь
прекрасно, сколько ты неповторимо.

ДЖЕБРАН ХАЛИЛЬ ДЖЕБРАН

Я хотел бы заботиться
О тебе, не желая тебя
Изменить, любить тебя
Оставляя на свободе,

Принимать тебя всерьез,
Ни к чему не принуждая,
Приходить к тебе,
Не навязывая себя,

Что-то дарить тебе, ничего
Не ожидая в ответ, и уметь
Прощаться с тобой, не боясь
Потерять что-то главное,

Я хотел бы говорить
С тобой о моих чувствах,
Не возлагая на тебя
Ответственность за них,

Я хотел бы делиться
С тобой моими знаниями,
Не поучая, и просто
Радоваться тебе.

Если ты с подобными
Чувствами шагнешь мне
Навстречу, мы могли бы
Обогатить друг друга.Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Марк Самойлович Лисянский.


Вы, наверно, замечали,
Что под утренним лучом
Все вчерашние печали
Нам сегодня нипочем.

Не спешим под те тревоги
Подвести одну черту,
И вчерашние итоги
Угасают на лету.

Блекнут алые зарницы
Предзакатного огня,
И земля опять стремится
К солнцу завтрашнего дня.

Может, в этом все спасенье
От забот и от невзгод.
За субботой - воскресенье,
И за годом - новый год.

А потом, когда причалим
К вожделенным берегам,
Скажем: нам бы те печали,
Те тревоги нынче нам...

Ольга Борина

Ты чувствуешь моё желанье
и разговор понятен нам.
В словах и между строк признанье,
не скучно сердцу по ночам.

Как жаль, что не увидеть глаз,
не прочитать в них доброту.
И не узнать правдивость фраз...
Зачем травить свою мечту?

Беседы греют душу мне
и сердце тянет на взаимность.
Как жаль, что это всё во сне,
мечтам не потерять невинность.Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Роберт Иванович Рождественский.


Этих снежинок
смесь.
Этого снега
прах.
Как запоздалая месть
летнему
буйству
трав.
Этих снежинок
явь,
призрачное
крыло.
Белого небытия
множественное число...
Этого снега
нрав.
Этого снега
боль:
в небе
себя разъяв,
стать на земле
собой.
Этого снега
срок.
Этого снега
круг.
Странная мгла дорог,
понятая не вдруг.
Выученная
наизусть,
начатая с азов,
этого снега
грусть.
Этого снега
зов.
Медленной чередой
падающие из тьмы
в жаждущую ладонь
прикосновенья
зимы.

Александр Михайлович Габриель.


Меж нами не было любви, была лишь яркость катастрофы,
предвосхищаемый финал, где поезд мчится под откос...
Но эта горечь на губах рождала образы и строфы,
в которых знанью вопреки всё было честно и всерьез.


Меж нами не было любви. Любовь ушла из лексикона.
Сгорела пара тысяч солнц, нас обогрев - не опалив...
И мы надежду быть вдвоем определили вне закона,
меж наших странных берегов придумав Берингов пролив.


Всё было просто и легко, как "ехал грека через реку",
но даже в легкости сидел сомнений будущих росток.
А счастье так легко списать на притяжение молекул,
на недоверье к слову "боль" и на весенний кровоток.


Пройдя весь путь от первых встреч и до финального аккорда -
хоть притворись, что всё прошло;
хоть душу в клочья изорви -
"Меж нами не было любви" - мы догму заучили твёрдо,
так ничего и не найдя, что выше этой нелюбви.

Иосиф Виссарионович Джугашвили (Сталин).


Ходил он от дома к дому,
Стучась у чужих дверей,
Со старым дубовым пандури,
С нехитрою песней своей.

А в песне его, а в песне –
Как солнечный блеск чиста,
Звучала великая правда,
Возвышенная мечта.

Сердца, превращенные в камень,
Заставить биться сумел,
У многих будил он разум,
Дремавший в глубокой тьме.

Но вместо величья славы
Люди его земли
Отверженному отраву
В чаше преподнесли.

Сказали ему: “Проклятый,
Пей, осуши до дна...
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!”

Иверия. 1895. № 218 (на груз. языке).

Константин Бальмонт

Фата Моргана,
Замки, узоры, цветы и цвета,
Сказка, где каждая краска, черта
С каждой секундой — не та,
Фата Моргана
Явственно светит лишь тем, кто, внимательный, рано,
Утром, едва только солнце взойдет,
Глянет с высокого камня, на море,
К солнцу спиной над безгранностью вод,
С блеском во взоре,
К солнцу спиной,
Правда ль тут будет, неправда ль обмана,
Только роскошной цветной пеленой
Быстро возникнет пред ним над волной
Фата Моргана.

Евгений Невельский.


Двенадцатый месяц уже на исходе, дружок.
Вот-вот и зарубкою станет на дереве жизни.
Останется только баланс подвести в укоризне,
С трудом вспоминая, за кем запылился должок.
И вновь оживая, как высохший чертополох,
Для новых обманов январь рассыпает мякину.
Ты не оставляй меня только,
а я уж тебя не покину,
Давай не спешить,
тот лишь глуп, кто считает до трёх…

С просторов интернета

Без сожалений, слез и без обид
я убегаю от страстей и фальши.
Я убегаю. Но душа болит...
И неизвестно, что мне делать дальше.
Хотя все ясно, просто. Жизнь одна
и не сойти уже на повороте.
А так хотелось… Розы, смех, луна...
Забудем сказку. С нею мы в расчете. Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Сергей Александрович Есенин.


Не ругайтесь! Такое дело!
Не торговец я на слова.
Запрокинулась и отяжелела
Золотая моя голова.

Нет любви ни к деревне, ни к городу,
Как же смог я ее донести?
Брошу все. Отпущу себе бороду
И бродягой пойду по Руси.

Позабуду поэмы и книги,
Перекину за плечи суму,
Оттого что в полях забулдыге
Ветер больше поет, чем кому.

Провоняю я редькой и луком
И, тревожа вечернюю гладь,
Буду громко сморкаться в руку
И во всем дурака валять.

И не нужно мне лучшей удачи,
Лишь забыться и слушать пургу,
Оттого что без этих чудачеств
Я прожить на земле не могу.

Игорь Северянин

Встречаются, чтоб разлучаться…
Влюбляются, чтобы разлюбить…
Мне хочется расхохотаться,
И разрыдаться — и не жить!

Клянутся, чтоб нарушить клятвы…
Мечтают, чтоб клянуть мечты…
О, скорбь тому, кому понятны
Все наслаждения тщетны!..

В деревне хочется столицы…
В столице хочется глуши…
И всюду человечьи лица
Без человеческой души…

Как часто красота уродна
И есть в уродстве красота…
Как часто низость благородна
И злы невинные уста.

Так как же не расхохотаться,
Не разрыдаться, как же жить,
Когда возможно расставаться,
Когда возможно разлюбить?!

Александр Николаевич Вертинский.

Девочка с капризами.


Мы читаем Шницлера. Бредим мы маркизами.
Осень мы проводим с мамой в Туапсе.
Девочка с привычками, девочка с капризами,
Девочка не «как-нибудь», а не так, как все.

Мы никем не поняты и разочарованы.
Нас считают маленькой и теснят во всем.
И хотя мы мамою не очень избалованы,
Все же мы умеем поставить на своем.

Из-за нас страдают здесь очень-очень многие.
Летом в Евпатории был такой момент,
Что Володя Кустиков принял грамм цикория.
Правда, он в гимназии, но почти студент.

Платьица короткие вызывают страстные
Споры до истерики с бонной и мама.
Эти бонны кроткие- сволочи ужасные.
Нет от них спасения. Хуже, чем чума!

Вечно неприятности. Не дают возможности,
Заставляют волосы распускать, как хвост.
Что это, от глупости иль от осторожности?
А кузен Сереженька все острит, прохвост!

Он и бонна рыжая целый день сопутствуют.
Ходишь, как по ниточке,- воробей в плену!..
Девочка с капризами, я Вам так сочувствую.
Вашу жизнь тяжелую я один пойму!

Ок Мельникова

все важные фразы должны быть тихими,
все фото с родными всегда нерезкие.
самые странные люди всегда великие,
а причины для счастья всегда невеские.
самое честное слышишь на кухне ночью,
ведь если о чувствах — не по телефону,
а если уж плакать, так выть по-волчьи,
чтоб тоскливым эхом на полрайона.
любимые песни — все хриплым голосом,
все стихи любимые — неизвестные.
все наглые люди всегда ничтожества,
а все близкие люди всегда не местные.
все важные встречи всегда случайные.
самые верные подданные — предатели,
цирковые клоуны — все печальные,
а упрямые скептики — все мечтатели.
если дом уютный — не замок точно,
а квартирка старенькая в Одессе.
если с кем связаться — навеки, прочно.
пусть сейчас не так всё, но ты надейся.
да, сейчас иначе, но верь: мы сбудемся,
если уж менять, так всю жизнь по-новому.
то, что самое важное, не забудется,
гениальные мысли всегда бредовые.
кто ненужных вычеркнул, те свободные,
нужно отпускать, с кем вы слишком разные.
ведь, если настроение не новогоднее,
значит точно не с теми празднуешь.

А наши не придут... Такое время ныне –
Не тот сегодня год, война совсем не та.
Никто не слышит глас, взывающий в пустыне.
Да и пустыни нет - сплошная пустота.

И в этой пустоте дорога будет долгой –
Закончились давно короткие пути.
Не вспыхнет Сталинград, и есть земля за Волгой...
Но наши не придут. Откуда им прийти?

Не выведет никто "За Родину!" на бомбах,
Никто не прохрипит: "Даёшь стране угля!"
Гуляют сквозняки в одесских катакомбах,
Зашторен мавзолей под стенами Кремля.

Не встанет политрук, не ткнёт наганом в небо,
Труба не позовёт на подвиг и на труд.
Коль отдали себя комфорту на потребу,
Пора уже понять, что наши не придут

Так выпьем за дедов по чарке русской водки
И снова в интернет – оттачивать умы,
Развешивать флажки, терзать друг другу глотки.
А наши не придут… Все наши – это мы.
(С)

Милена Ладная

Между мной и тобой...

От меня до тебя
перекрытая болью дорога,
опустевший вокзал и забытая в парке скамья.
От тебя до меня
у компьютера кофе холодный,
обустроенный быт и всё то, что есть в слове "семья"...

От меня до тебя
столько глупых рифмованных строчек,
неотправленных слов, что пылятся в письме "Черновик".
От тебя до меня
сигареты тайком среди ночи,
и стоит ком в груди, но так жить ты, наверно, привык...

От меня до тебя
позабытое имя "Любимый"
и смешные попытки им снова кого-то назвать.
От тебя до меня
удаленные цифры в мобильном
и дурная привычка по памяти их набирать...

Между мной и тобой
столько снов, к сожаленью, не вещих,
и нет сил разорвать между нами звенящую нить.
Вновь целуем других,
обнимаем их мягко за плечи
и друг друга за это никак мы не можем простить...

Осип Эмильевич Мандельштам.


Может быть, это точка безумия,
Может быть, это совесть твоя -
Узел жизни, в котором мы узнаны
И развязаны для бытия.

Так соборы кристаллов сверхжизненных
Добросовестный свет-паучок,
Распуская на рёбра, их сызнова
Собирает в единый пучок.

Чистых линий пучки благодарные,
Направляемы тихим лучом,
Соберутся, сойдутся когда-нибудь,
Словно гости с открытым челом, -

Только здесь, на земле, а не на небе,
Как в наполненный музыкой дом, -
Только их не спугнуть, не изранить бы -
Хорошо, если мы доживём...

Иннокентий Анненский


Я жизни не боюсь. Своим бодрящим шумом
Она дает гореть, дает светиться думам.
Тревога, а не мысль растет в безлюдной мгле,
и холодно цветам ночами в хрустале.
Но в праздности моей рассеяны мгновенья,
Когда мучительно душе прикосновенье,
И я дрожу средь вас, дрожу за свой покой,
Как спичку на ветру загородив рукой...
Пусть это только миг... В тот миг меня не трогай,
Я ощупью иду тогда своей дорогой...
Мой взгляд рассеянный в молчаньи заприметь
И не мешай другим вокруг меня шуметь.
Так лучше. Только бы меня не замечали
В туман, может быть, и творческой печали.

Татибана Акэми

Как хорошо,
Когда со старинным дружком,
Всласть посмеявшись
И поболтав просто так
Душу хоть раз отведешь

Ёса-но Бусон.

Сколько долгих дней
набралось, осело и стало
далеким прошлым!..

Перси Биши Шелли

Минувшее

О тех мгновеньях позабудешь ты?
В тени Любви мы их похоронили,
Чтоб милых тел, не отданных могиле,
Касались только листья и цветы.
В цветах — отрада, что давно мертва,
В листве — надежда, что угаснет вскоре.

Забыть мгновенья, что погребены?
Но смутный ум раскаяньем томится,
Но память сердцу тягостней гробницы,
Но суд вершат непрошеные сны,
Шепча зловещие слова:
«Минувшая отрада — горе!»

Осима Рёта.


Не проронят ни слова -
и хозяин безмолвен, и гость,
и белая хризантема...

Перси Биши Шелли

«Доброй ночи?» В самом деле?
Нет! Останься до утра!
Ангел милый, неужели
Расставаться нам пора?

«Доброй ночи?» Слово чести,
До разлук я не охочь;
Доброй — разве что из лести
Назову такую ночь!

Ведь сердцам, что пламенели
С ночи до зари сам-друг,
«Доброй ночи!» в самом деле
И сказать-то недосуг!

Мацуо Басё

Два наших долгих века...
И между нами - живые -
Вишен цветущих ветви.

Самуил Маршак

Люди пишут, а время стирает,
Все стирает, что может стереть.
Но скажи,- если слух умирает,
Разве должен и звук умереть?

Он становится глуше и тише,
Он смешаться готов с тишиной.
И не слухом, а сердцем я слышу
Этот смех, этот голос грудной.

Джордж Гордон Байрон

Не бродить уж нам ночами,
Хоть душа любви полна,
И по-прежнему лучами
Серебрит простор луна.

Меч сотрет железо ножен,
И душа источит грудь.
Вечный пламень невозможен -
Сердцу нужно отдохнуть.

Пусть влюбленными лучами
Месяц тянется к земле,
Не бродить уж нам ночами
В серебристой лунной мгле

Андрей Андреевич Вознесенский.

Нет времени.


Нет времени читать статьи глупцов,
набрать грибов ни в Бологом, ни в Бремене
нет времени. И даже на любовь
нет времени.

Нет времени ладони завести
за голову в оцепенении.
Едва подаришь девушке цветы –
уже беременна.

Нет времени увидеть хвост событ –
и я иного измерения.
Нет времени Тебя забыть
хоть временно!

Проносимся вне скоростей,
вне прений –
и абсолютно не бывает времени
узнать, что спела птичка коростель.

Такая безвременщина идет,
черная месса.
Ремнями пристегнуться, идиот,
ты не нашел ни времени, ни места.

Время – душа пространства. Не спеша
хоть это уясни без озверения.
Места остались. Но душа ушла!

НЕТ ВРЕМЕНИ.

Басё.


Летние травы -
вот все, что осталось от грез
воинов древних...

Бусон

Травы увяли.
Весть об осени в лес принесла
рыжая лисица...

Алан (с).


Мы с тобой не рахиты - скорей, атлеты,
Мы тягаем железо, качаем пресс.
Мы ужасно хотим убежать от лета,
Потому что у лета предельный вес.
Если мы никого ни о чём не молим,
Это вовсе не повод идти без нас.
В переходе пути пересохло море -
То ли это дурной, то ли добрый знак.

Мы с тобой пережили свои скелеты,
Хоронили в шкафах, не найдя гробов.
Мы ужасно хотим убежать от лета,
Потому что у лета полно рабов.
Будьте прокляты те, кто без нас бежали.
Будьте счастливы те, кто дождался дня.
На горе не осталось других скрижалей,
Кроме тех, за которыми нет меня.

Мы не делим детей и не спим валетом,
В наши сны не проникнет никто иной.
Мы ужасно хотим убежать от лета,
А оно за спиной, за твоей спиной.
Пересохшее море хрустит попкорном.
Это птицы свободны, а мы - вольны,
Это рыбы спокойны, а мы - покорны,
Нам вода по колено, земля - по корни.
Мы стоим фараоном. И ждём волны.

Авенир Крашениников.


Заходишь в солёное море по грудь,
И чувствуешь, сколько царапин на теле.
А если бы душу в него окунуть?
Мы сдохли б от боли, на самом-то деле...

Надежда Александровна Тэффи.


Каждый день чрез мост Аничков,
Поперек реки Фонтанки,
Шагом медленным проходит
Дева, служащая в банке.
Каждый день на том же месте,
На углу, у лавки книжной,
Чей-то взор она встречает —
Взор горящий и недвижный.

Деве томно, деве странно,
Деве сладостно сугубо:
Снится ей его фигура
И гороховая шуба.

А весной, когда пробилась
В скверах зелень первой травки,
Дева вдруг остановилась
На углу, у книжной лавки.

«Кто ты? — молвила. — Откройся!
Хочешь — я запламенею,
И мы вместе по закону
Предадимся Гименею?»

Отвечал он: «Недосуг мне.
Я агент. Служу в охранке
И поставлен от начальства,
Чтоб дежурить на Фонтанке».

Аларик

Сегодня был обычный, скучный вечер,
я как всегда свой проводил обход.
И был конечно удивлен внезапной встрече,
с Наполеоном….тот, который торт!

Сперва решил, что я охвачен манией,
Но тут явились Ницше, Гегель, Кант.
Стремительно росла наша компания,
здесь был и Цезарь..полководец и салат.

Мы все собрались за большим столом,
сидели тут и короли и люди с даром.
И кто-то даже возомнил себя котом,
а мне казалось, что охвачен сильным жаром.

И вот закончившись, все повторялось снова,
в толпе философов, героев и известных лиц.
Меня же звали просто….Дядя Вова
охранника одной из психбольниц.

Юлия Соломонова.


не растворяемся.


Иногда люди ссорятся, чтобы потом мириться:
он подходит на цыпочках с чашечкой в теплых пальцах
и говорит: "У меня тут кофе с корицей,"-
и улыбается…

А у нас полупьяные варвары так и разрушат Рим,
будут руины цивилизации там и сям,
потому что кофе для слабых и растворимых -

а мы с тобой не растворяемся!

Юлия Ибатуллина

***
В человеке нельзя растворяться.
Растворившись – теряешь себя.
Так зачем же нам в ком-то теряться?!
Мы рождаемся снова любя!

Та любовь, что нам свыше даётся,
Помогает себя обрести.
Потерявшись же, что остаётся?
Раствориться? Исчезнуть? Уйти?..

Не теряйся!!! Проснись обретённым.
Нет случайностей в нашем пути!
В лабиринте, судьбой возведённом,
Так непросто друг друга найти!

Сётэцу.


В этот вечер звучит
голос колокола еле слышно
сквозь туманную мглу -
и туда, где затихло эхо,
незаметно весна уходит...

С просторов интернета

Ты знаешь...А я скучаю... по Тебе...
По смайликам Твоим, и по приветам...
И по словам, с грустинкой в глубине...
По ничего не значащим ответам...
Ты знаешь... Я скучаю... по Тебе...
По паре фраз, что Ты напишешь утром...
И по тому, как я спрошу: Ты где?
И ты ответишь с юмором, искусно...
Ты знаешь... Я скучаю... по Тебе...
И продолжаю нашу переписку...
Грущу, ведь ты не отвечаешь мне...
Такой родной в душе и очень близкий...
Ты знаешь... Я скучаю... по Тебе...
Не знаю только, Ты по мне скучаешь?
Ты для меня, как солнышко, в окне...
С Тобою так тепло... Ты душу согреваешь...

Ки-но Цураюки.


Сложено во время путешествия в восточный край Адзума

Наша бренная жизнь
не связана шелковой нитью -
но в разлуке, увы,
истончаются нити сердца
на дорогах странствий далеких...

Послание другу в северный край Коси

О тебе я грущу
и, хоть Белой горы, Сираяма,
никогда не видал,
по ночам бреду в сновиденьях
через снежные перевалы...

Ки-но Цураюки

Вот горный переход.
За ним — уже разлука.
О, ты, «Застава встреч»!
Напрасные надежды
Сулит названье это!

Осикоти-но Мицунэ.


Все тропинки в горах
бесследно исчезли под снегом,
и к жилью моему
уж никто не сыщет дороги —
угасает в душе надежда…

Отомо-но Табито

Наяву -
Нет надежды на встречу с тобою,
Но хотя бы во сне,
Ночью черной, как ягоды тута,
Ты являйся ко мне непрестанно!

Фудзивара-но Садаиэ

Моя любовь -
Как облако в лазури,
Плывущее неведомо куда, -
Встречаться нам с тобою не судьба
И даже тешиться надеждою напрасно...

Фёдор Кузьмич Сологуб.

"В стихийном буйстве жизни дикой..."



В стихийном буйстве жизни дикой
Бесцельно, суетно спеша,
Томясь усталостью великой,
Хладеет бедная душа.

Замкнись же в тесные пределы,
В труде упорном отдохни,
И думы заостри, как стрелы,
И разожги свои огни.

Сикиси-найсинно

Жизнь - нитка жемчужин!
Если ты порвешься, порвись!
Если век мой продлится,
Ослабею. Как удержу
То, что от всех я таила?!

Акико Есано

Всего-то половинка любви –
Любовь без ответа, -
Но разве она пылает не ярче
Слепящего солнца
В высоком небе?

Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Ирина Самарина-Лабиринт.


Мне бы, доктор, таблетку от нервного стресса
И прививку от злобных людей,
Что в чужую судьбу сунут нос с интересом,
Забывая совсем о своей…

И всё учат меня, как им видится лично,
Что и где я должна совершить.
Мне порою охота послать их публично
Ну, к примеру, к мозгам – чтоб дружить…

Кто-то ангела видит во мне неземного,
А потом после пары цитат,
Что на стенке моей прочитают, и снова
Судят громко меня невпопад…

Сами, выдумав что-то себе не на шутку,
От фантазии бурной своей,
Начинают учить, но постойте, минутку,
Доктор, вирус сражает людей?

Ведь душа – это свет, это Храм человека
И обутым туда – это грех…
Я обид не ношу, просто знаю, аптека
Не продаст антивирус от всех,

Кто советом своим, хоть его не просили,
Всё пытается в душу пролезть…
Чем несчастнее люди, тем больше судили,
Не заметив свою же болезнь…

Мне, к примеру, не нравится серое небо,
Но винить ни к чему небеса…
Кто таким, как привиделось вам, всё же не был,
На того обижаться нельзя…

Не судите других, по себе не судите,
Ведь у каждого сердце своё.
Как их создал Господь, так людей и примите…
Каждый пусть, как умеет, живёт.

Доктор, спорить нельзя, это гнев порождает.
И на зло – злом не нужно грубить.
Кто душой небогат, тот других осуждает,
А пора бы себя осудить…

Gera

дрожит в росинке
печаль луны и вечность
как вынесть тяжесть
несбывшихся желаний
и слёзы льются, льются...

Евгений Рейн.

В снегах.


Пух и прах, и мягкие сугробы,
Выше Альп неспешная гора,
Снег сейчас гораздо выше злобы,
Больше утешенья и добра.

Хлопья налетают, отлетают,
Молча, нахлобучив свой парик,
И уже, наверно, не растают,
Завалив моря и материк.

Хорошо стоять под этим снегом,
Веруя, что это навсегда,
Доверяя снегу вместе с небом,
Пасмурным, как снежная звезда.

Ямабэ-но Акахито

Я не могу найти цветов расцветшей сливы,
Что другу показать хотела я:
Здесь выпал снег -
И я узнать не в силах,
Где сливы тут, где снега белизна?

Дмитрий Быков

Все можно объяснить дурной погодой.
Эпохой. Недостаточной свободой.
Перевалить на отческий бардак,
Списать на перетруженный рассудок,
На fin de siecle и на больной желудок…
Но если все на самом деле так?!

Александр Сергеевич Пушкин

Блажен, кто крепко словом правит
И держит мысль на привязи свою,
Кто в сердце усыпляет или давит
Мгновенно прошипевшую змию.

Наталия Игнатьева

Друг мой , если долго нет тебя в сети
Моё сердечко так тревожно бьётся
Ты не пугай, моргни мне...не молчи
Пусть хоть минутка для меня найдётся...
Мой друг, за всё благодарю
За теплоту души и за советы...
Всё...вечер...я опять к тебе спешу
И нажимаю кнопки...Здравствуй! Где ты?

Бунин Иван Алексеевич

Позабыв про горе и страданья,
Верю я, что, кроме суеты,
На земле есть мир очарованья,
Чудный мир любви и красоты!

Вера Полозкова.


Мне бы только хотелось, чтобы
(Я банальность скажу, прости)
Солнце самой высокой пробы
Озаряло твои пути.

Мне бы вот разрешили только
Теплым ветром, из-за угла,
Целовать тебя нежно в челку
Цвета воронова крыла.

Мне бы только не ляпнуть в шутку -
Удержаться и промолчать,
Не сказав никому, как жутко
И смешно по тебе скучать.

Басё.


Парящих жаворонков выше
Я в небе отдохнуть присел-
На самом гребне перевала.

Отикоти-но Мицунэ.


Приходит время.



Приходит время,
А заветного свидания все нет!
Однако же лукавым обещаниям твоим
Пока еще я верю,
Знай!

Саша Кладбисче.


Я ромом жег обветренные губы,
Я кутался в разорванный бушлат,
И бормотал под нос:
- Ну, почему бы
Тебе не появиться?
Ты крылат,
бронёй не обделен, какого хрена
Мы без тебя на крепости одни,
В грязи и безнадеге по колено
Последние мотаем наши дни?
Вам, ангелам, пора покинуть штабы,
Встать с нами на стене промеж миров.
Нам нужен серафим, и уж тогда бы
Мы бесам наваляли — будь здоров.

Но мы одни с Михалычем. Доколе?
Смотри, ему на пенсию пора.
А ты бы вострубил (ну, жалко, что ли?)
И мы б тогда в атаку на ура.
Вон, бесов рать под стенами, хвостата,
Рогата и когтиста.
Но с тобой
Мы быстро бы прогнали супостата,
И выиграли последний смертный бой.
И все бы были в белом, ели сласти,
Вокруг бы воцарились гладь и тишь,
И всё это в твоей, крылатый, власти,
Но я-то знаю — ты не прилетишь.

Пришел Михалыч, закурил махорку.
- Оставь, солдат, пустую болтовню.
Держаться будем. Помнишь поговорку?
Иди поспи. А я тебя сменю.
Я верю, малый, что тебе обидно,
Но нам стоять, пока не померла.

Он встал на пост.
Из-под бушлата видно
Мне было грязных два его крыла.

Расул Гамзатович Гамзатов.

Бывает в жизни все наоборот.



Бывает в жизни все наоборот.
Я в этом убеждался не однажды:
Дожди идут, хоть поле солнца ждет,
Пылает зной, а поле влаги жаждет.
Приходит приходящее не в срок.
Нежданными бывают зло и милость.
И я тебя не ждал и ждать не мог
В тот день, когда ты в жизнь мою явилась.
И сразу по-другому все пошло,
Стал по-иному думать, жить и петь я.
Что в жизни все случиться так могло,
Не верится мне два десятилетья.
Порой судьба над нами шутит зло.
И как же я? Мне просто повезло.

Генрих Сапгир

это она всегда понимала хорошо: нельзя причинять
боль другому
"нельзя причинять боль другому? другому это хорошо"
/нельзя другому причинять — боль/
"боль — это хорошо, это другому"
/боль понимала хорошо: нельзя/
она не понимала: "боль нельзя"
/боль — это всегда нельзя/
она всегда понимала: причинять боль — это хорошо,
это другому нельзя
она хорошо понимала: боль — это всегда хорошо,
но всегда причинять нельзя.

Дакоцу.

Цикаду поймал,
Взглянул ей в глаза и понял -
подходит осень...

Сайгё

И даже я, монах,
Трепет в сердце забывший,
Познал очарованье...
Над болотом вальдшнеп
Осенним вечером...

Людмила Щерблюк

Время не лечит. конечно не лечит,
а утекает рекою забвения,
новые люди, случайные встречи
грёзы, надежды, тревоги, сомнения.

Время не лечит, оно помогает
раны и боли сложить в сундуки
там, где за давностью лет потеряет…
шрамы затянет, исчезнут звонки…

Те, что из прошлого… что среди нОчи
дрожью в руках и тревогой в груди
память картиною четкой и точной
где-то в висках, молотками, стучит.

Время не лечит. но я благодарна,
что утекает, с собою забрав
доброй хозяюшкой, очень исправной
всё… и пусть даже без виз и без прав.

МУЖЧИНА ПЕЧАЛЬНОГО ВИДА
Мужчина печального вида
К экспертам пришел как-то раз:
«Прошу вас помочь инвалиду,
Одна лишь надежда на вас!
Я долго лечился в больнице,
Едва не попал на тот свет,
И, надо ж такому случиться,
Не умер, но памяти нет!
Пожалуйста, добрые люди,
Скажите мне, кто я такой,
И где моя Родина будет,
Чтоб мог я вернуться домой?»
Мужчину на стул усадили,
Из кулера дали воды.
- Поможем, - эксперты решили, -
Беднягу спасем от беды.
Габитоскопист мерил уши,
Мял пальцы дактилоскопист,
А фоноскопист голос слушал,
Пока делал слепки дантист.
Мужчина ушел, обещая
Зайти через пару недель,
Поскольку работа - большая,
Ее не закончить за день.
Все было бы мирно и чинно,
Экспертам – почет и хвала!
Но… после ухода мужчины
Пропал телефон со стола,
Дантист не нашел инструменты,
Барсетку – габитоскопист,
Искали свои сигареты
Трассолог и фоноскопист.
С тех пор посторонних не видно,
Эксперты усилили дверь,
Мужчину печального вида
Милиция ищет теперь.

(С) Кухтов С.Г.( С "Литфорума")

Дурс Грюнбайн.

Самка гепарда в московском зоопарке.



Такие дорогие меха носят разве что
Подруги бандитов - по вечерам, в казино.

Скользящая походка,
как у юных бесполых моделей на подиуме,
Сверкание глаз, как от вспышек фотоаппаратов.
Грациозная кошка, это ее запечатлел
восторженный Пизанелло
(Пятнистая шкура, кончики шерстинок блестят,
как Золотое руно).
Мечется по вольеру взад и вперед, припадая к земле,
И спина ее подрагивает при каждом движении.

За миллиметр
До глубокого рва
отточенным движением поворачивается
И, не взглянув, уходит. Что ей там делать -
с ее слухом и обонянием?
За рвом и колючей проволокой -
только шум и запах тел
Этих особей, суетящихся, как обезьяны,
И притаскивающих своих детенышей -
поглазеть на нее.

Задыхаясь в тяжелом воздухе большого города,
Она вспоминает, как пахнет саванна... А белые банты
У какой-то девочки кажутся кусочками
нежного мяса газели.
Голова хищницы напрягается, в глазах рябит,
ей чудится
Стадо зебр, бегущих по московским улицам.

И она еще долго потягивается,
забыв о каменном плене.

NVelichko

Аффирмация, апробация,
Конференция, преференция,
Психология, урология,
Океания и Танзания.

Космодром, ипподром,
Лаконизм, плюрализм,
Умозрение, поколение,
Информация и градация.

Освящение, просвещение,
Безотцовщина, салтыковщина,
Эволюция, композиция,
Регистрация и стагнация.
……………………………….
Сколько слов в языке,
Но важны только три.
Назови? Назови. Назови!!!

Ки-но Тосисада.


Белоснежный покров
окутал сегодня округу -
так что чудится мне,
будто красочными цветами
заискрились вдали утесы...



Олег Кротов 2.

Офицерское сердце.


Я живу, я доволен, я честен,
Улыбнись мне под утро, душа.
Эй, вы, тучи, себя перевесьте,
Чуть правее. Вот так. Хороша.
Гладь небесная стала синее,
Подевалась куда-то Луна.
Для меня нет... Так точно! Важнее,
Поднялась, чтоб с коленей страна.
Завтра праздник, сто первая дата,
Родилась ты под Нарвой в боях.
Дед служил, потом батя, награда,
Порох нюхал при разных властях.
Бьёт озноб, то от звуков оркестра,
Офицерское сердце стучит.
Я назвал в честь одно из созвездий,
Кто в раю, на земле кто гостит.
Эй, братушки, по совести, чести,
Предписанье даётся с небес:
Живота не жалеть без возмездий...
Расстегнул ворот, вытащил крест,
Свой нательный, ни капельки злата,
По защите сильней его нет.
Мне дороже любого агата,
Материнской рукой он надет.
Дни бегут на войне, да и в жизни,
Им цена: Вера, Долг, Честь, Душа.
Мы седы. По-мальчишески свистни,
У переднего вновь рубежа.
Стержень в нас и мужицкая сила,
Любовь женщин, есть Родина - мать -
Сок берёз по весне, им поила,
Китель мой, завтра в строй надо встать!

Мечты

За покинутым бедным жилищем,
Где чернеют остатки забора,
Старый ворон с оборванным нищим
О восторгах вели разговоры.

Старый ворон в тревоге всегдашней
Говорил, трепеща от волненья,
Что ему на развалинах башни
Небывалые снились виденья.

Что в полете воздушном и смелом
Он не помнил тоски их жилища
И был лебедем, нежным и белым,
Принцем был отвратительный нищий.

Нищий плакал безсильно и глухо.
Ночь тяжёлая с неба спустилась.
Проходившая мимо старуха
Учащенно и робко крестилась.

Николай Гумилев
<1907>

Государство - твой враг. Что б ни врали экранные шлюхи,
Наихудшее зло - не извне, а всегда изнутри.
Государство - маньяк, отбирающий хлеб у старухи,
Чтобы бросить ей корку и требовать: "Благодари!"

Но не хлебом единым! Движеньем начальственной брови
Государство командует ей: отдавай сыновей!
На убой шагом марш! Государство не может без крови!
И не чьей-то чужой и абстрактной - конкретно твоей.

Государство - твой враг, что наглее любого бандита:
Ты - преступник, коль только посмеешь себя защищать!
С деликатностью танка и светлым умом троглодита
Государство всегда отвечает одно: "Не пущать!"

Что бы труд ни взрастил, что бы ум и талант ни создали -
Государство придет и наложит когтистую длань,
А для самых везучих оно отчеканит медали,
Бесполезною медью платя за кровавую дань.

Государство - твой враг. Враг безжалостный, жадный, жестокий.
Воплощение силы, которой не нужно ума,
Ненасытная тварь, паразит, выпивающий соки,
Чья эмблема - не флаг и не герб, а война и тюрьма.

Но и это не все. Ему мало и денег, и мяса -
Ему души, твою и детей твоих, вынь да положь!
Чтоб гордилась кнутом и оковами рабская масса,
Чтоб привыкла с пеленок хл****ь ядовитую ложь.

Государство - твой враг. Враг любого, кто мыслит некстати.
И, чем льстивее пафос высоких державных речей,
Тем сильнее оно ненавидит того, кто не в стаде,
Кто не ждет калачей и плюет на его палачей.

И страшнее запретов, страшнее тюрьмы и параши
Пустоглазые толпы, вопящие хором: "Ура!"
Государство - твой враг. Оккупанты не могут быть "наши",
Даже если вчера с твоего они вышли двора.

Государство - твой враг. Твой. Какие бы козни и беды
Ни чинило соседям оно, понадеясь на куш,
Победители - первые жертвы преступной победы:
Восстановят руины домов - не развалины душ.

И опорой кровавому монстру, что лжив и корыстен,
Равно служат продажный подонок и честный дурак.
В нашем мире немного простых и незыблемых истин:
Кони любят овес.
Сахар бел.
Государство - твой враг.

Юрий Нестеренко
август 2008

Александр Семёнович Кушнер.



Не люблю французов с их прижимистостью и эгоизмом,
Не люблю арабов с их маслянистым взором и фанатизмом,
Не люблю евреев с их нахальством и самоуверенностью,
Англичан с их снобизмом, скукой и благонамеренностью,
Немцев с их жестокостью и грубостью,
Итальянцев с плутовством и глупостью,
Русских с окаянством, хамством и пьянством,
Не люблю испанцев, с тупостью их и чванством,
Северные не люблю народности
По причине их профессиональной непригодности,
И южные, пребывающие в оцепенении,
Переводчик, не переводи это стихотворение.
Барабаны, бубны не люблю, африканские маски, турецкие сабли.
Неужели вам нравятся фольклорные ансамбли?
Фет на вопрос, к какому бы он хотел принадлежать народу,
Отвечал: ни к какому. Любил природу.

Там, в полусумраке собора,
В лампадном свете образа.
Живая ночь заглянет скоро
В твои бессонные глаза.

В речах о мудрости небесной
Земные чуются струи.
Там, в сводах — сумрак неизвестный,
Здесь — холод каменной скамьи.

Глубокий жар случайной встречи
Дохнул с церковной высоты
На эти дремлющие свечи,
На образа и на цветы.

И вдохновительно молчанье,
И скрыты помыслы твои,
И смутно чуется познанье
И дрожь голубки и змеи.

Александр Блок
14 января 1902

Джалаладдин Руми.

Сказал сеид шуту: "Ну что ж ты, брат!
Зачем ты на распутнице женат?

Да я тебя - когда б ты не спешил -
На деве б целомудренной женил!"

Ответил шут: "Я на глазах у вас
На девушках женился девять раз-

Все стали потаскухами они,
Как почернел я с горя-сам взгляни!

Я шлюху ввел женой в свое жилье-
Не выйдет ли жены хоть из нее...

Путь разума увлек меня в беду,
Теперь путем безумия пойду!

x x x

Придется ль мне до той поры дожить,
Когда без притч смогу я говорить?

Сорву ль непонимания печать,
Чтоб истину открыто возглашать?

Волною моря пена рождена,
И пеной прикрывается волна.

Так истина, как моря глубина,
Под пеной притч порою не видна.

Вот вижу я, что занимает вас
Теперь одно - чем кончится рассказ,

Что вас он привлекает, как детей
Торгаш с лотком орехов и сластей.

Итак, мой друг, продолжим-и добро,
Коль отличишь от скорлупы ядро!

Игорь Царев.

Время одноразовых стаканчиков.


Нас отучили строить на века...
Играет легкомысленный канканчик.
Дешевый одноразовый стаканчик
Безбожно портит вкус у коньяка.
Соотнося величие с мошной,
Мы сами одноразовы по сути:
Пируя на пластмассовой посуде
О вечном рассуждать уже смешно.
Подружка на ночь. Туфли на сезон.
Коротких дружб заплечный груз не тяжек.
И горизонты тряпками растяжек
От взоров прячет город-фармазон.
И бьют часы, и стрелками секут
Не для того, чтоб о душе напомнить,
А фаршем человеческим наполнить
Бездонное зияние секунд.

Елена Григ

Одноразовость.

Одноразовость мира вещей.
Одноразовость - суть отношений.
Лишь нетленность святых мощей,
Под покровом столетних молений.

Как же так? Падший ангел взял верх?
Вроде, вновь повернулись все к Богу.
Но вокруг одноразовость вех,
Одноразовость крыш и порогов.

Родовых гнёзд не сыщешь с огнём.
И торгуют, торгуют жилищем.
Зарастают тропинки быльём,
В деревнях, где теперь ветер свищет.

Одноразовый секс, VIP эскорт.
И в пакет одноразовый - мусор.
Одноразовый к сердцу PIN-код.
Одноразовый друг, да и вкусы.

Одноразовый смятый стакан
Мимо урны вновь брошен, хоть тресни!
Одноразово можешь быть пьян,
Но нельзя одноразово мыслить

Паша Броский.


Ушла Алиса.


Ушла Алиса в страну алисью,
По мятым листьям в двадцатых числах,
Тихой, как ниндзя походкой лисьей,
Пароли стёрла, забыла лица...

Озёра стали в глазах сверкали.
Алиса смылась из Зазеркалья,
По параллели, по вертикали,
Кроваво-чёрным озёрам Кали...

В лесах, где правят балы лисицы,
На камень сядет, распустит косы...
В рассветном Солнце роса лоснится,
На землю тени ложатся косо...

Не мёд гречишный — горечь полыни
Алиса вкусит за грех уныния,
Что словно жалом осиным колет:
Всё - лишь иллюзия и не боле...

Куда податься — подскажут руны.
Ох, сколько ж вёрст ты зря исходила...
В даль облаков уплывают шхуны,
Туман клубится, как из кадила...

Алеют шапочки сыроежек,
Лежат, как трупы в земле колоды...
Долги раздала, закрыла бреши,
Так от чего же так, бл*ть, колотит?

Так от чего же печаль дурная,
Вылазит демоном из колодца...
Прохладным ветром из-за Дуная
Как можно было так исколоться?

Зачем глядела в глаза паучьи,
Зачем руками сгребала угли?..
Не приручит никто, не приучит,
На месте сердца - ржавая рухлядь...

Сухие розы, стихи в тетради,
Злорадно филин во мгле коситься...
Она читает молитву Раде
И оборачивается в лисицу...

Пароли стёрла, забыла лица,
Так по-английски из Зазеркалья...

Безумец ветер в полях резвился...
Глаза, как звёзды во мгле сверкали...

Сара Ахтунг.

сквозь грань стакана город.


сквозь грань стакана город обезличен.
в стакане – Таллинн. над стаканом – Питер.
и ввинчен позвоночник прямо в мозг.
от дремоты замерз… замерз.. замерз…
от суеты устал,
от никотина – бледен,
от алкоголя вреден.
и овал
лица безбожно портится.
не сводятся мосты. никак не сводятся.
не сходится баланс. не так, не этак.
дыхание снега - как конец. но меток
был бог, раскидываясь болью. и декабрь,
я жду, как манну- окончание года.
такого жесткого, похожего на шар
колючих игл и истин. мало кислорода
в оттенках серого. глаза привыкли не
смотреть, не взглядывать, не искать, не видеть.
и слишком мало сил, чтоб ненавидеть
саднящий постоянно, яркий шрам.
а город медленно седеет. что для драм
хорошая площадка. так привычно
терять.
сквозь грань стакана город обезличен.

Светлана Владимировна Дмитрова

Человек без лица

Мир — театр, мир — арена, игра в заблужденье.
В нём порою себя невозможно понять.
Человек без лица, человек-наважденье —
Сущность каждого «Я»: и тебя, и меня.

Смех и грусть, тьма и свет — век борьба эта в моде.
Примешь благостный вид иль оскал подлеца?
Я сегодня спокойна, а завтра на взводе.
Ты мой внутренний мир, Человек без лица.

Изменяясь под действием разных условий,
От поступков людей и особенных вех,
Прогибаясь под внешнее: злоба на злобу...
Отраженье вовне — как же слаб человек!

Гуттаперчевый лик так податлив и склонен
Настроенье менять от вершины к нулю.
Упаду в водопад — и мгновенье утонет,
И вода исказит психокарму мою.

Сколь подвержена я твоему обаянию!
В твоей власти опять, и не будет конца.
Как бы скульптором стать на границе сознанья,
Чтобы править тебя, Человек без лица?

Алекс Микеров.


Москва становится уютной,
когда ты выпьешь граммов двести
чего угодно: водка, брют ли;
заканчивая вечер песней,
ты ощущаешь как тепло
заполнило твоё нутро.

О, как загадочны и пылки
мы были раньше: до утра
я, будто бы свинья-копилка,
частички сохранял тепла;
теперь я сам себе источник,
который согревает ночью

себя и всех других; сильнее,
спокойнее, мудрее, чем,
все те, кто слабой Дульсинеей
свой сон находит на плече
моём, натруженном за годы
моей любовной несвободы.

Я был влюблён во многих, много
кто был влюблён в меня; итог:
я овладел искусством слога
прощать/прощаться; на порог
своей души не допуская,
пожалуй, никого. Тоска. Я

знаю тысячи дорог,
но до сих пор не понимаю:
какая та, где я не буду
так откровенно одинок.

Омар Хайям

Отзывчивых людей сравню я с зеркалами.
Как жаль, что зеркала себя не видят сами!
Чтоб ясно разглядеть себя в своих друзьях,
Вначале зеркалом предстань перед друзьями.

Капочка-Капа
Я не краду чужое остроумие, я умею мыслить сама... Авторский псевдоним Капочка-Капа

***

Вечная тема: Учитель и Ученик.
Как выстроить им отношения?
И не зайти бы в нежданный тупик
на дороге со встречным движением.

Чтобы учился один - УВАЖАТЬ,
и сдержанным был в поведении.
Чтобы другой - не устал ПОНИМАТЬ
это новое поколение...

(С)ущество.

кальвадос.


по субботам она всегда у меня за баром.
по-ремарковски пьёт Де Дью-Сапан кальвадос,
называет меня "мой мальчик" (читай "салага"),
намекая, что до проблем её не дорос.

ей под тридцать, и на запястье звенит Пандора,
Валентино-клатч и туфли от Джимми Чу...
навидался я много женщин её породы,
но тут цацки эти будто не по плечу.

будто все они выбиваются из рисунка,
будто всё её это страшно, безмерно злит.
в прошлый раз мы с ней обсуждали картины Мунка,
а потом её просто "сняли" и увезли.

я сегодня с ней внезапно немного строже.
она видит это, лыбится с наглецой.
"мальчик, ладно тебе, не дуйся... ну, хочешь тоже?"
я ищу, чего бы выплеснуть ей в лицо...

"да не злись, шучу, ну? налей-ка мне как обычно.
ты хороший бармен, и знаешь всё назубок.
лицемеришь, льстишь, да вот взгляд у тебя приличный."
ей звонит телефон, она сбрасывает звонок.

я на это отмалчиваюсь, мне за спрос никогда не платят,
да и знаю, что переступится тот порог,
когда всё её доканает и перехватит -
она выдаст какой-нибудь простенький монолог:

"... он же старше меня на неполные двадцать лет,
у него же работа, детки, жена, семья.
мне так жалко их всех, мой хороший, что силы нет.
я жалею их всех, только, главное, не себя..."

враз осушит гранёный рокс, выудит из клатча
золотую карту, на чай ещё сотен пять...
"отчего ж я в таких, как ты, не влюбляюсь, мальчик?"
я смотрю на неё. о ней хочется написать.

Саша Черный

Интеллигент

Повернувшись спиной к обманувшей надежде
И беспомощно свесив усталый язык,
Не раздевшись, он спит в европейской одежде
И храпит, как больной паровик.

Истомила Идея бесплодьем интрижек,
По углам паутина ленивой тоски,
На полу вороха неразрезанных книжек
И разбитых скрижалей куски.

За окном непогода лютеет и злится…
Стены прочны, и мягок пружинный диван.
Под осеннюю бурю так сладостно спится
Всем, кто бледной усталостью пьян.

Дорогой мой, шепни мне сквозь сон по секрету,
Отчего ты так страшно и тупо устал?
За несбыточным счастьем гонялся по свету,
Или, может быть, землю пахал?

Дрогнул рот. Разомкнулись тяжелые вежды,
Монотонные звуки уныло текут:
«Брат! Одну за другой хоронил я надежды,
Брат! От этого больше всего устают.

Были яркие речи и смелые жесты
И неполных желаний шальной хоровод.
Я жених непришедшей прекрасной невесты,
Я больной, утомленный урод».

Смолк. А буря все громче стучалась в окошко.
Билась мысль, разгораясь и снова таясь.
И сказал я, краснея, тоскуя и злясь:
«Брат! Подвинься немножко».

Синтио Витьер.

Рассвет.


Одинокий светофор
на пустынной улице
против огромной закатной луны,
среди замирающих шорохов ночи, -
кому он дает дорогу, кому закрывает,
кого вежливо приглашает
свернуть налево, направо?
Отчего-то вспомнилось море.

Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев).


ВСЁ ЗАБЫЛ.


Я без слов: я не могу...
Слов не надо мне.

На пустынном берегу
Я почил во сне.

Не словам - молчанью - брат
О внемли, внемли.

Мы - сияющий закат
Взвеянный с земли.

Легких воздухов крутят
Легкие моря.

Днем и сумраком объят -
Я, как ты, заря.

Это я плесну волной
Ветра в голубом.

Говорю тебе одно,
Но смеюсь - в другом.

Пью закатную печаль -
Красное вино.

Знал - забыл - забыть не жаль -
Все забыл: давно...

Графит (с).

Озеро.


Надоело с судьбой мириться.
Ты прожил эту жизнь, пустой.
То ли сорок лет, то ли тридцать, то ли семьдесят, то ли сто.
По лицу пролегли морщины, поселился в глазах упрек.
Надоело искать причины, по которым тебя обрек
Быть всегда пожилым Всевышний, в вихре суетной маеты,
Быть все время больным и лишним, квелым, жадным до доброты,
Прогорая в чаду домашнем, в мелкой россыпи злых невзгод.
Это, в сущности, и не страшно. Просто день тут идет за год.
И однажды, собравшись в полночь, прогибаясь под весом лет,
Не надеясь на чью-то помощь, ты за счастьем уходишь в лес.
Босиком по заросшей тропке, оставляя во мху следы,
Пробираешься в чащу робко, слыша издали плеск воды.
Это озеро. Шепчут люди: тут вместилище колдовства,
Здесь и храбрый испуган будет, здесь теряют свой смысл слова.
Сила, добрая или злая, смотрит в мысли, в сердца глядит.
И дает, что ни пожелаешь. Если вдруг не решит убить.
И, раздевшись под скрип суставов (или это скрипит душа?),
Ты, усталый и очень старый, молча делаешь первый шаг.
Холодит зябкий ветер кожу, по воде пробегает рябь.
Ты в ознобе, как будто гложет тебя вьюга из декабря.
Это страшно - к чертям да в омут, это жутко - рубить сплеча,
Но раз вышел уже из дома, не идти же назад сейчас.
Что теперь отступать? На деле ты уже околел давно.
Пропадай же тогда и тело, опускайся мешком на дно.
По сравнению с жизнью-мукой это полная ерунда.
Ты шагаешь.
Тепло, без звука обнимает тебя вода.
Ты стоишь и тебе по плечи. Лунный свет на волнах, как ртуть.
Горсть с водой, что несчастных лечит, поднимаешь легко ко рту.
Наполняешь ладонь вторую - и обратно идет отсчет.
Вдоль спины серебрятся струи - это время с тебя течет.
Ты ныряешь, ища ответы, ухмыльнулась в воде луна,
Растворяется в зыбком свете вмиг поблекшая седина.
И, навеки устав бояться, проглотив водяную пыль,
Ты смеешься: тебе же двадцать, как случилось, что ты забыл?!
Возвращаешься лишь наутро, обновленный и молодой.
Отливает взгляд перламутром, пахнет кожа лесной водой.
Эти двадцать, подарок свыше, от озерных и лунных сил,
То, к чему ты без страха вышел, подарило, что попросил.
Оказалось, все очень просто: так рискуй и будет дано!
Соскребай же в волнах коросту, что присохла к тебе давно,
Оттирай ее, что есть силы, в сердце молодость береди.

...правда, мне еще говорили: в воду можно и не входить.

Игорь Некрасов.

Было.


Океан воды, стихов эпоха -
проще оправданий не найдешь,
я ловлю надежду в каждом вдохе,
ты на выдохе швыряешь медный грош,
наклонюсь за тем дешевым звоном -
пешему сподручней без коня, -
той, что любит солнце Аризоны,
нет ночами дела до меня.

Розмарин не пахнет - дразнит хвою, -
Страсть с любовью путает нам ложь...
На поверку вздохи эти стоят
Не дороже двух худых калош.
Время промокашкой вытрет сопли,
Память с болью - ветер унесет.
Оба рядом с худшими из копий -
Как снежинки с хокку из Басё...

Автор Хатори Хасо.
Перевод Д. Румата.

Солнце бережно
Фудзи коснулось…
Поучись у него, влюблённый!



Есии Исаму

Я прелестным «цветком»
очарован - и даже в разлуке
не забыть мне о нем,-
о, когда же суетной страстью
перестанет сердце томиться?


Минуока-но Оери

Схоже сердце мое
с глубокою зимней рекою-
сверху корочка льда,
а под нею, не замерзая,
бесконечно любовь струится.

Маргарита Мендель.


Где капля света - нота...



Когда перегорит моя обида,
когда сожжет беспамятье печаль,
сентябрь вдохнет в палаты пирамиды
жизнь новую, и зазвучит как встарь

прощальным слогом муза Еврипида,
и свет прольется каплей на вуаль;
повязку снимет старая Фемида
и меч опустит: сказана мораль

и выпито вино. Антракт. Излита
вся горечь, не осталось ничего.
Все заново, но с той же слов палитрой
«бетховенского кредо», решено:

мой альтруизм – в созвездиях орбиты,
Твоей звезде сиять на ней легко:
в небесной сфере музыки сокрыт и
ее барочный нимб; она тайком

влюбляет в себя яркие софиты
и робких сочинителей стихов,
холодный мрамор ног кариатиды
готов ожить, шагнув в высь облаков…

…ведь в небе Бог, ведь в небе Бах, флюиды
Твоих миров, блаженства четырех,
любви либретто, младости Сильфиды,
свободы новоявленных ветров…

Забьется сердце, нет уже обиды –
недожалей меня, но переспорь:
где Мастер умер, там и Маргарита
покойно спит, где страж – там и король.

Где капля света – нота, там молитва –
скрипичная мелодия. Златой
сентябрь оставляет на пюпитре
клавир и выбор, сделанный Тобой.

Ду Фу.

Песнь о боевых колесницах.


Боевые
Гремят колесницы,

Кони ржут
И ступают несмело.

Людям трудно
За ними тащиться

И нести
Свои луки и стрелы.

Плачут матери,
Жены и дети -

Им с родными
Расстаться не просто.

Пыль такая
На белом на свете -

Что не видно
Сяньянского моста.

И солдат
Теребят за одежду, -

Все дрожат
Перед близостью битвы, -

Здесь Мольба
Потеряла Надежду,

Вознося в поднебесье
Молитвы.

И прохожий,
У края дороги,

Только спросит:
"Куда вы идете?"

Отвечают:
"На долгие сроки,

Нет конца
Нашей страшной работе.

Вот юнец был:
Семье своей дорог,

Сторожил он
На Севере реку,

А теперь,
Хоть ему уж за сорок,

Надо вновь
Воевать человеку.

Не повязан
Повязкой мужскою -

Не успел и обряд
Совершиться, -

А вернулся
С седой головою,

И опять его
Гонят к границе.

Стон стоит
На просторах Китая -

А зачем
Императору надо

Жить, границы страны
Расширяя:

Мы и так
Не страна, а громада.

Неужели
Владыка не знает,

Что в обители
Ханьской державы

Не спасительный рис
Вырастает -

Вырастают
Лишь сорные травы.

Разве женщины могут
И дети

Взять
Хозяйство крестьянское в руки?

Просто сил им
Не хватит на свете,

Хватит только
Страданья и муки.

Мы стоим как солдаты -
На страже -

И в песках
И на горных вершинах...

Чем отличны
Баталии наши

От презренных
Боев петушиных?

Вот, почтенный,
Как речью прямою

Говорим мы
От горькой досады.

Даже этой
Свирепой зимою

Отдохнуть
Не сумели солдаты.

Наши семьи
Сломила кручина -

Платят подати,
Платят налоги;

И уже
Не желаешь ты сына,

Чтоб родился
Для слез и тревоги.

Дочь родится -
Годна для работы -

Может, жизнь ее
Ты и устроишь.

Ну, а сын подрастет -
Уж его-то

Молодого
В могилу зароешь.

Побродил бы ты,
Как на погосте,

Вдоль нагих берегов
Кукунора:

Там белеют
Солдатские кости -

Уберут их оттуда
Не скоро.

Плачут души
Погибших недавно,

Плачут души
Погибших когда-то.

И в ночи
Боевой и бесславной

Их отчетливо
Слышат солдаты".

750 г.

Нелли Русинко.

Оборотень.


И нет того, кем можно восхищаться
любить, да так, чтоб до скончанья века
и нет желанья перевоплощаться
из оборотня в человека...


--------------------------------------

Существ0.

антагонисты.


антагонисты? нет.
из Господней милости ли,
бесовской шалости,
по Космическому цинизму,
мы с тобой воссозданы не по образу, а эскизу,
незаконченному наброску,
обмусоленным грифелем карандаша-огрызка
твёрдо-мягкого, на бумаге для папироски,
стикера для записки.
мы на экспорт - чувство,
мы на импорт - мысли,
и безумьем своим платим взысканные акцизы...

мы - в чернилах пальцы,
мы - обгрызанные кутикулы,
злость, нагота, протест,
вписанные в контекст...

вот стоим с тобою по разные колонтитулы,
а между нами
текст.

Мария Хамзина.

Маленький мир.


Маленький мир, падает снег, дальше – черта…
Встань, улыбнись, знаешь сама – все суета.
Маленький мир, зеркало, ночь. Наедине…
Страшно – вот так, в прорезь зрачка – холод монет.
Это пройдет, маленький мир, вечная жизнь…
Встань, наконец, знаешь сама слово «держись»!
Ну, повтори, вытри глаза, выйди на свет,
Маленький мир, только его, кажется, нет.
Это зима, девочка, да. Это зима…
Климат такой, холод и снег, знаешь сама.
Право на ложь, мех и шелка, все хорошо.
Пудра – на нос, тени – на свет, мед и крюшон.
Зеркало, ночь…Кафель. Вода. Солью для ванн
Раны присыпь, встань и иди, выкрути кран.
Гости давно кушают хлеб, льется вино,
Мантра для тех, кто одинок – «мне все равно»…
Маленький мир, падает снег, дальше – черта…
Все суета, девочка, верь – все суета.

Бахыт Шкуруллаевич Кенжеев.



слон протягивает хобот
песнь любовную трубит
а по марсу бродит робот
камни красные дробит

кто прекрасней кто полезней
в плане мира и труда
слон страдает от болезней
а машина никогда

слон съедает пуд бананов
переносит ствол баньянов
а машина пусть без рук
массу данных для наук

но политика не шутка
скороспело не спеши
слон живущий без рассудка
не лишен зато души

да она еще в зачатке
но в мерцании светил
различает отпечатки
дивной воли высших сил

а компьютер железяка
жук без матери-отца
не умеющий однако
славить господа творца

Омар Хайям

Несовместимых мы порой полны желаний —
В одной руке бокал, другая на Коране…
Вот так мы и живем под небом голубым —
Полубезбожники и полумусульмане!

Николай Алексеевич Клюев.


Я потомок лапландского князя,
Калевалов волхвующий внук,
Утолю без настоек и мази
Зуд томлений и пролежни скук.

Клуб земной — с солодягой корчагу
Сторожит Саваофов ухват,
Но, покорствуя хвойному магу,
Недвижим златорогий закат.

И скуластое солнце лопарье,
Как олений, послушный телок,
Тянет желтой морошковой гарью
От колдующих тундровых строк.

Стих — дымок над берестовым чумом,
Где уплыла окунья уха,
Кто прочтет, станет гагачьим кумом
И провидцем полночного мха.

Льдяный Врубель, горючий Григорьев
Разгадали сонник ягелей;
Их тоска — кашалоты в поморьи —
Стала грузом моих кораблей.

Не с того ль тянет ворванью книга
И смолой запятых табуны?
Вашингтон, черепичная Рига
Не вместят кашалотной волны.

Уплывем же, собратья, к Поволжью,
В папирусно-тигриный Памир!
Калевала сродни желтокожью,
В чьем венце ледовитый сапфир.

В русском коробе, в эллинской вазе,
Брезжат сполохи, полюсный щит,
И сапфир самоедского князя
На халдейском тюрбане горит.

Элиссандра

Однажды летним вечерком,
Я вдоль реки одна гуляла,
(Я от родителей, тайком)
И ящерку вдруг повстречала.
Скажи мне, ящерка-царевна,
Где ты живёшь, где домик твой?
Скажи мне, ящерка-царевна,
Где твой дворец, где твой покой?

"Живу на дне я подземелья,
В хрустально-голубом дворце,
Живу я на краю селенья
И каждый день хожу в венце.
Тебе поведать могу сказку
О моей жизни под землёй,
Тебе могу я дать подсказку,
Где вам искать меня, друг мой...
Однажды жили в подземелье
Мои друзья...

Александр Михайлович Габриэль.

Поэт и секс.



Ты напрасно питала надежды
и интимнее делала свет:
в моем снятии верхней одежды
ничего сексуального нет.

Не забрасывай нА ногу ногу,
хоть они у тебя хороши;
но поэту, причастному к Богу,
интересней движенья души.

Ты — по сути, другая планета,
только каждому в мире — своё.
И твоё не взволнует поэта
из Victoria's Secret бельё.

Я сегодня романтик. Не практик.
Если музы меня осенят,
напишу про сиянье галактик,
про весну, про любовь, про закат.

Лишь духовным вверяясь заботам,
устремлён я решительно вверх!..

И вообще — секс у нас по субботам,
а сегодня всего лишь четверг.

С просторов интернета

Хочешь знать, что меня
возбуждает?
Твой шаловливый язычок!
Когда по телу он гуляет
Заходит в каждый уголок
Ты начинаешь нежно с губок,
Целуешь плечико, потом,
Кусаешь мочки моих ушек
И слышишь легкий тихий стон,
Хватаешь губками сосочки,
Играешь, глазки закатив,
Что будет дальше этой
ночью?
Я жду, дыханье затаив.
Ну что же ты, котенок, ну же!
Сними же трусики скорей!
Но любишь ты меня помучать,
Хитер, мой маленький злодей!
Ты не спешишь и пропускаешь
Ладошку мне под ткань свою,
И медленно белье снимаешь,
Ты знаешь: я уже горю!
Но нежно-нежно издеваясь,
Ты тянешь время аккуратно
И губками едва касаясь,
Целуешь спинку — мне приятно.
Ты начинаешь гладить с
шейки,
Царапаешь, слегка кусаешь,
И вот, коснувшись моей попки,
Ты сам мурлыкать начинаешь!
И шаловливыми руками
Ты двигаешься ниже, ниже,
Мой взгляд почти уже в
тумане,
Я улетаю выше, выше!
Меня ты любишь очень-очень,
Но очередь теперь моя!
Скажи, любимый, как ты
хочешь?
В долгу ведь не останусь я!

Сергей Иванов.


Ты загадочная и странная,
Как видение, невесомая
И далекая и желанная,
Незнакомка моя, знакомая.
Я в мечтах утонул, как в облаке,
И дышу от случая к случаю,
А твоим придуманным обликом
Опьяняю себя и мучаю.

Ты явилась ко мне знамением,
Неожиданной и незваною,
Не могу стряхнуть наваждение
И не хочется, ну не странно ли?
Мне и верится и не верится,
Я запутался окончательно,
Но боюсь, не смогу осмелиться,
Навсегда останусь мечтателем.

Всё останется незаконченным,
Недописанным, недосказанным.
Не хочу быть слишком настойчивым,
Чтобы боль свою не показывать.
Как видение невесомая,
Удивительная, нежданная,
Незнакомка моя знакомая
И далекая и желанная...

***
Вы, как мужчина благородный,
Аналогично поступили!
Я благодарна Вам премного
За то, что так сердечны были!

Минамото Санэтомо

Могу ли забыть
Того, кто, не смахивая слезы,
Бегущей по щеке,
Показал мне,
Как быстро сыпется горсть песка?


Исикава Такубоку

«И лишь из-за этого
Умереть?»
«И лишь ради этого
Жить?»
Оставь, оставь бесполезный спор.

Ученый Кот.

В кофейне.


За трёхногим стеклянным столиком
Вы - довольно скромны и вполне пристойны -
Но все-таки чем-то особенным
Выделялись из общей картины.
От чиз-кейка отъев едва половину,
С видом, слегка отрешённым
Вы сидели, макая соломинку
В свой остывший давно каппучино.

За витриной виднелся кусочек весны,
Между столиков бегали дети.
Вы - немного комичны, но очень милы
В этом светло-лиловом берете.

Вы должно быть мечтали о мальчике,
Что обязан на Ваши призывы прийти.
Выдавал в Вас ценителя классики
Непопсовый мотив Дебюсси
На столе выбиваемый пальчиком.
Отодвинув манжету движеньем руки,
Вы хотели чего-то найти
На изящных неброских часиках.

И пока я искал для пикапа пути
И мечтал о таланте Пикассо -
Вы накинули плащ и поспешно ушли,
Расплатившись кредиткой у кассы.

Исикава Такубоку.


Домик твой в саду
Недалеко
От столицы Исикари. . .
Облетел ли
Яблоневый цвет?

Исикава Такубоку

Чтобы за ночь одну
Расцвела,
Подогрел я горшок,
Где слива растет.
Ни один цветок не раскрылся.

Евгений Глушаков.

Что?



Что нежной гранью поймала призма
И преломила, метнув ко мне, –
Лишь отблеск солнца, сладчайший призрак
В охвостьях радуг, в цветной кайме.
А сожаленья – всегда курьёзны,
А сожаленья – пустой недуг,
Когда улыбкой заблещут слёзы
И вспыхнет счастьем унылый дух.
Назад посмотришь, вперёд заглянешь –
Синь иллюзорна из края в край,
Плевки позора и славы глянец,
Кострища Ада, садовый Рай,
Шезлонги пляжа, шеренги плаца,
Бегущий страус, летящий слон…
Не разобраться, не докопаться:
Что будет правда, что было сон?

Анна Ахматова

Смятение

1

Было душно от жгучего света,
А взгляды его — как лучи.
Я только вздрогнула: этот
Может меня приручить.
Наклонился — он что-то скажет…
От лица отхлынула кровь.
Пусть камнем надгробным ляжет
На жизни моей любовь.

2

Не любишь, не хочешь смотреть?
О, как ты красив, проклятый!
И я не могу взлететь,
А с детства была крылатой.
Мне очи застит туман,
Сливаются вещи и лица,
И только красный тюльпан,
Тюльпан у тебя в петлице.

3

Как велит простая учтивость,
Подошел ко мне, улыбнулся,
Полуласково, полулениво
Поцелуем руки коснулся —
И загадочных, древних ликов
На меня посмотрели очи…
Десять лет замираний и криков,
Все мои бессонные ночи
Я вложила в тихое слово
И сказала его — напрасно.
Отошел ты, и стало снова
На душе и пусто и ясно.

Мария Хамзина.

Карта царапин на влажной твоей спине,
Словно Розеттский камень, резьба по времени...
Я никогда не скажу тебе так вот - наедине -
"Мне без тебя...", просто я из другого племени.

Фудзивара-но Садаиэ

В саду от лепестков сверкавшей вишни
Весенний ветер не оставил и следа,
И если кто-нибудь придет теперь туда,
Ему покажется -
Что вся земля в снежинках...

Анна Левская.


Мне необходимо слушать ветер,
говорить беспечное "Пока!"
разгребать кострищ горячий пепел
у реки, в которой облака.

Мне необходимо непременно
ощутить даль неба поутру,
мне необходимо быть Вселенной,
быть собой - иначе я умру!

Как мне много надо знать от сада -
вот хотя бы почему он смолк?
Лишь от вас мне ничего не надо,
знающие в этой жизни толк.

Марина Цветаева

Возьмите всё, мне ничего не надо.
И вывезите в. . . . . .
Как за решетку розового сада
Когда-то Бог — своей рукою — ту.

Возьмите все, чего не покупала:
Вот. . ., и. . .и тетрадь.
Я все равно — с такой горы упала,
Что никогда мне жизни не собрать!

Да, в этот час мне жаль, что так бесславно
Я прожила, в таком глубоком сне, —
Щенком слепым! — Столкнув меня в канаву,
Благое дело сотворите мне.

И вместо той — как. . . .
Как рокот площадных вселенских волн —
Вам маленькая слава будет — эта:
Что из-за Вас. . . — новый холм.

Иосиф Александрович Бродский.


Что ты делаешь, птичка, на черной ветке,
оглядываясь тревожно?
Хочешь сказать, что рогатки метки,
но жизнь возможна?

Ах нет, когда целятся из рогатки,
я не теряюсь.
Гораздо страшнее твои догадки;
на них я и озираюсь.

Боюсь, тебя привлекает клетка,
и даже не золотая.
Но лучше петь сидя на ветке; редко
поют, летая.

Неправда! Меня привлекает вечность.
Я с ней знакома.
Ее первый признак — бесчеловечность.
И здесь я — дома.

Омар Хайям

От смертных не жди состраданья, участья,
И в двери к ним часто побойся стучать!
У каждого муки свои и несчастья
И некогда им твою жизнь исправлять...

Рёкан

После себя
Что я оставлю на свете?
Цветы - весной,
Летом - кукушки напевы,
Осенью - красные клёны...Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Лола Льдова.

Мы дичаем.



мы дичаем. разорванный свитер, рубашка, колготки.
влажно,томно,красиво,
почти револьвер у виска.
мы - наркотик,"я сверху",таксисты под окнами,фотки,
"ну иди ко мне",выкурить в форточку,
спать на руках.
Мой окурок с балкона срывается красной кометой,
Прочертив в темном воздухе свой яркий путь в никуда.
мы - дурацкие мультики, чай с шоколадкой, билеты,
звонкий смех, трэк из фильма,"погреешь меня?" - в холода.


мы дичаем.
мы, слушай, почти уже звери.
на ключице останется тоненький розовый след.
я не то, чтобы кроме тебя, ничего не умею
так безумно, безмерно хотеть..
может, выключим свет?


мы дичаем.
мы,слушай, почти уже волки.
Нас ведь так возбуждают любые меж нами преграды.
мы ложимся на простыни.
сверху ковры, книги, полки.
мы ложимся проверить, кто первым попоросит пощады,
чтобы встретить рассвет, накарябав "люблю" на бумажке,
допивая последнее за ночь, свиваться в клубок.
синяки и царапины спрячут манжеты рубашки,
если хочешь, и я тебя спрячу.
в себя.
между строк.

Шарль Кро.

Навеяно гашишем.



И теплая белела грудь,
Совсем бела была и кошка.
И грудь приподнимала кошку,
И кошка цапала за грудь.

И маленькие ушки кошки
Бросали тень на эту грудь.
И розовым сосочком грудь
Кончалась, точно нос у кошки.

И темной родинкою грудь
Интриговала долго кошку.
Потом к другим забавам кошка
Ушла, забыв нагую грудь.

Басё.


В чарку с вином,
Ласточки, не уроните
Глины комок.

Такубоку Исикава

Когда приходится служить
Капризным,
Наглым самодурам,
Как страшен
Кажется весь мир!

***
Словно будущее мое
Вдруг раскрылось
Во всей наготе.
Такая печаль -
Не забыть, не отбиться...

© kartveli.

обманчивое впечатление.


...тебе слова хорошие скажу и приголублю, если ты не против, и темной ночью к дому провожу, тем более, что дом-то мой - напротив, и если ты на кофе зазовешь, не откажусь (но все же лучше чаю), и ты увидишь, что еще я гож не только на "встречаю-провожаю"...

...а счастье призрачно - и в этом ты права, но все ж возможно, так же, как несчастье, нам остается только уповать, что карты лягут долгожданной мастью, и добрый случай нас подстережёт, когда уже, не веруя в сюрпризы, мы будем биться рыбами об лёд, внимая нехорошим эпикризам...

...но я скажу хорошие слова - меня услышав, ты поверишь сразу, и снова ты окажешься права...

я
лишь
кажусь
ехидною
заразой...

Алан Эббот.


ОДНАЖДЫ, ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ...

Мы с Вами час болтаем без умолку,
Неторопясь, потягивая "Брют"...
...Вы всё несёте чушь свою без толку;
А я - сижу... На родинку смотрю...

Вы - как ОНА... Лишь, лет на ДВАДЦАТЬ младше...
И планы те же строите про "нас"!
И в Вашем смехе - также нету фальши!
...И тот же цвет когда-то близких глаз...

Я? О своём... Вещайте! Я - не против!
...У Вас ЕЁ - и родинка... и нос...
И та же бровь... Которая, в излёте,
Забыть заставит заданный вопрос...

...У Вас ЕЁ - и эти крылья-руки...
В Вас - невозможность повернуть назад!
...И, пухом с губ, слетающие звуки...
...Но - абсолютно МОЙ тяжёлый взгляд!

...Как на НЕЁ Вы, всё-таки, похожи!
Гляжу на Вас - и таю, ангел мой!
...Так сколько лет Вам? ДВАДЦАТЬ??? ...НЕТ!!! ...О, БОЖЕ!!!
Довольно!... Всё... Ступайте-ка домой...

Мохнатая азбука (стихи Бориса Заходера)

Это зверюшка вполне безобидная,
Правда, наружность у ней незавидная
Люди бедняжку назвали «ЕХИДНА».
Люди, одумайтесь!
Как вам не стыдно?!Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Каитана.

Ночь.

Сплетенье спутанных ветвей –
Как локоны неверных дев.
В узорах света и теней
Стволы задумчивых дерев.

- Колдуешь, сумрачная ночь?
Твой обольстительный обман
Нас вновь из дома гонит в дождь,
Сводя туманами с ума.

И пусть зовет неверный свет
Твоих блуждающих огней;
Ты в нас оставишь - только след
Тьмы ослепительной своей.

Александр Моисеевич Городницкий.

Баллада о спасенной тюрьме.


Я это видел в шестьдесят втором -
Горела деревянная Игарка.
Пакеты досок вспыхивали жарко -
Сухой июль не кончился добром.

Дымились порт, и склады, и больница,
Валюта погибала на корню,
И было никому не подступиться
К ревущему и рыжему огню.

И, отданы милиции на откуп,
У Интерклуба, около реки,
Давили трактора коньяк и водку,
И смахивали слёзы мужики.

В огне кипело что-то и взрывалось,
Как карточные - рушились дома,
И лишь одна пожару не сдавалась
Большая пересыльная тюрьма.

Горели рядом таможня и почта,
И только зэки, медленно, с трудом,
Передавая вёдра по цепочке,
Казённый свой отстаивали дом.

Как ни старалась золотая рота,
На две минуты пошатнулась власть:
Обугленные рухнули ворота,
Сторожевая вышка занялась,

И с вышки вниз спустившийся охранник,
Распространяя перегар и мат,
Рукав пожарный поправлял на кране,
Беспечно отложивши автомат.

За рухнувшей стеною - лес и поле,
Шагни туда и растворись в дыму.
Но в этот миг решительный на волю
Бежать не захотелось никому.

Куда бежать? И этот лес зелёный,
И Енисей, мерцавший вдалеке,
Им виделись одной огромной зоной,
Граница у которой - на замке.

Ревел огонь, перемещаясь ближе,
Пылали балки, яростно треща,
Дотла сгорели горсовет и биржа,-
Тюрьму же отстояли сообща.

Когда я с оппонентами моими
Спор завожу о будущих веках,
Я вижу небо в сумеречном дыме
И заключённых с ведрами в руках.

Акико Есано

Неотвязная мысль:
Любовь до конца исчерпалась.
Вдруг поняла,
Что горечь печали -
Только любви продолженье.

Михаил Юрьевич Лермонтов.

"Измаил-бей" (Фрагмент. Вступление).


Опять явилось вдохновенье
Душе безжизненной моей
И превращает в песнопенье
Тоску, развалину страстей.
Так, посреди чужих степей,
Подруг внимательных не зная,
Прекрасный путник, птичка рая
Сидит на дереве сухом,
Блестя лазоревым крылом.
Пускай ревет, бушует вьюга —
Она поет лишь об одном,
Она поет о солнце юга!..

САЕ (перевод Л. Н. Гумилев)

Обида

Спит дева под яркой луной,
Как лилия над глубиной,
И снится ей сон.
Что друг ее тяжко страдает.
Виденье покою мешает;
Рождается стон.

Усталое сердце дрожит под луной,
Как лодка без паруса над глубиной.
Вдруг, вздрогнув, она открывает глаза...
"Зачем ему эти мученья?
В ресницах застыла и блещет слеза
Раскаянья и сожаленья.

А завтра, влюбленного встретив опять.
Глаза потупляет,
Чтоб взглядом надежды не дать.
И друг ее снова страдает.

Нидзё-ин-но Сануки

Рукава мои, точно камни,
Незримые в море открытом
Даже в пору отлива.
Никогда они не просохнут,
А ты об этом не знаешь!

Виксич Олег Александрович.


Имя тебе Недоверчивость,
Свободолюбивая вольница,
По настроенью - изменчивость,
И по желанию - школьница,
В мыслях неправедных - грешница,
В страсти нечастой - любовница,
Судьбе вопреки - ты насмешница,
Подругам назло - ты раскольница,
Сердцу, душе - не приказчица,
Опытная неприступница,
Хотя в ожидании праздника
От жизненных истин отступница,
Боль много раз испытавшая,
Счастье своё заслужившая,
Наградой и жертвою ставшая,
Чьё-то будущее, чьё-то бывшее,
Близким легко прощающая,
Подушке лишь боль доверившая,
Во сне всё ещё летающая,
Непостижимая женщина

Виктория Халилулаева

Молчать, всё понимать без слов,
Превозмогая притяженье…
Любовь без права на любовь,
Любовь без права продолженья…

Пьяня своею чистотой,
Без тусклых свеч и белых платьев
Нам освещает путь любовь,
Любовь без права на объятья…

Быть ближе пусть мешает страх,
И лишь в мечтах до исступленья...
Страсть, и печаль в твоих глазах-
Любовь на грани преступленья…

На нас спустилась благодать.
Без объяснений и прощаний,
Нам посчастливилось познать
Любовь без разочарований.

Любовь без права нам дана,
Чтоб сердце греть и не обжечься.
И пусть она обречена,
Но как же от нее отречься!
Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Юлиана Отступникова.

Кот у камина.


День пасмурно-унылый,
На лужах – хрупкий лед,
Беседу у камина
С огнем затеял кот.

На языке забытом,
Утраченном давно,
Он вел рассказ о скрытом,
Поглядывал в окно.

И огоньки плясали,
В янтарной глубине,
То гасли, то сияли,
Как две звезды на дне.

Шипело тихо пламя,
Мурлыкал серый кот,
О том, как в травах мая
Боярышник цветет.

Из сумерек вечерних,
Из темных уголков,
К огню тянулись тени,
Чернее угольков.

На циферблате время
Свой замедляло ход,
Когда наречьем древних
С огнем мурлыкал кот.

Смирнова Людмила

Слезой росинка упадет с увядших лепестков той розы Что сорвана в порыве грез и отдана на растерзание прозы. ...... А солнца яркий знойный луч к слезинке той вдруг прикоснется Испить ее …. иль вернуть Сияньем в утренние росы..... Так соприкасается мечта,
В летах пришедшего уныния, С желанием шабаша......
Стирая грань
Реальности - чтоб быть "СЧАСТЛИВОЙ"
Так зарождается надежда у брошенных в ту бездну душ Где обмануть пытаясь время,
Жар ЮНОСТИ - с чужих пьют уст Так расцветает вновь терновник,
Шипы украсив в нежный цвет
Той чистоты богом пристойной
В котором души ищут свет....
Так женщина отдавшись тайне Рассветов юных.....….... но ЧУЖИХ...... Себя признав не идеальной..... Крадет у молодости миг

Иссё.


Видели всё на свете
Мои глаза - и вернулись
К вам, белые хризантемы.

Басё

“Прозрачный водопад”…
Упала в светлую волну
Сосновая игла.

Александр Александрович Блок.

На островах.


Вновь оснеженные колонны,
Елагин мост и два огня.
И голос женщины влюбленный.
И хруст песка и храп коня.

Две тени, слитых в поцелуе,
Летят у полости саней.
Но не таясь и не ревнуя,
Я с этой новой — с пленной — с ней.

Да, есть печальная услада
В том, что любовь пройдет, как снег.
О, разве, разве клясться надо
В старинной верности навек?

Нет, я не первую ласкаю
И в строгой четкости моей
Уже в покорность не играю
И царств не требую у ней.

Нет, с постоянством геометра
Я числю каждый раз без слов
Мосты, часовню, резкость ветра,
Безлюдность низких островов.

Я чту обряд: легко заправить
Медвежью полость на лету,
И, тонкий стан обняв, лукавить,
И мчаться в снег и темноту,

И помнить узкие ботинки,
Влюбляясь в хладные меха...
Ведь грудь моя на поединке
Не встретит шпаги жениха...

Ведь со свечой в тревоге давней
Ее не ждет у двери мать...
Ведь бедный муж за плотной ставней
Ее не станет ревновать...

Чем ночь прошедшая сияла,
Чем настоящая зовет,
Все только — продолженье бала,
Из света в сумрак переход...

Поэтический ответ Сафо Алкею:

Будь цель прекрасна и высока твоя,
Не будь позорным, что ты сказать хотел, —
Стыдясь, ты глаз не опустил бы,
Прямо сказал бы ты все, что хочешь.

Поэтическое переложение Фридриха Антонова

К Алкею

Когда бы помысел
Был кроток, и невинен —
Язык не прятал бы слова.
Из уст тогда легко и просто
Речь изливалась бы сама.


Тогда не надо было мяться,
И комкать мысли, и слова.
А если где-то, как-то, стыдно,
Там вряд ли стоит ждать добра.

***

Любимый, мне мешаешь спать!
Ты прекращай скорее
Без стука в сны мои влезать -
Сковородой огрею…

Елена Баринова

Во сне и наяву

* * *

Безумная. Уж лучше быть Горгоной,
Зловещею улыбкою своей
Всех убивать и превращать в колонны
И жить потом среди немых камней.

Но я так не могу, я так не смею –
Чем лучше я? – свой ужас не таю –
Закрыть глаза – и я окаменею.
Забрать слова – и превращусь в змею.

Николай Алексеевич Заболоцкий.

(из поэмы "Рубрук в Монголии")

МОНГОЛЬСКИЕ ЖЕНЩИНЫ.


Здесь у повозок выли волки,
И у бесчисленных станиц
Пасли скуластые монголки
Своих могучих кобылиц.

На этих бешеных кобылах,
В штанах из выделанных кож,
Судьбу гостей своих унылых
Они не ставили не в грош.

Они из пыли, словно пули,
Летели в стойбище своё
И, став ли боком, на скаку ли,
Метали дротик и копьё.

Был этих дам суров обычай,
Они не чтили женский хлам
И свой кафтан из кожи бычьей
С грехом носили пополам.

Всю жизнь свою тяжелодумки,
Как в этом принято краю,
Они в простой таскали сумке
Поклажу дамскую свою.

Но средь бесформенных иголок
Здесь можно было отыскать
Искусства древнего осколок
Такой, что моднице под стать.

Литые серьги из Дамаска,
Запястья хеттских мастеров,
И то, чем красилась кавказка,
И то, чем славился Ростов.

Всё то, что было взято с бою,
Что было снято с мертвеца,
Свыкалось с модницей такою
И ей служило до конца.

С глубоко спрятанной ухмылкой
Глядел на всадницу Рубрук,
Но вникнуть в суть красотки пылкой
Монаху было недосуг.

Лишь иногда, в потёмках лёжа.
Не ставил он себе во грех
Воображать, на что похожа
Она в постели без помех.

Но как ни шло воображенье,
Была работа свыше сил,
И, вспомнив про своё служенье,
Монах усилья прекратил.

Михаил Юрьевич Лермонтов

Как прошлец иноплемённый
В облаках луна скользит.
Колокольчик отдалённый
То замолкнет, то звенит.
"Что за гость в ночи морозной?"
Мужу говорит жена,
Сидя рядом, в вечер поздный
Возле тусклого окна...

Вот кибитка подъезжает...
На высокое крыльцо
Из кибитки вылезает
Незнакомое лицо.
И слуга вошел с свечою,
Бедный вслед за ним монах:
Ныне позднею порою
Заплутался он в лесах.

И ему ночлег дается -
Что ж стоишь, отшельник, ты?
Свечки луч печально льётся
На печальные черты.
Чудным взор огнем светился,
Он хозяйку вдруг узнал,
Он дрожит - и вот забылся
И к ногам её упал.

Муж ушел тогда. О! прежде
Жил чернец лишь для неё,
Обманулся он в надежде,
Погубил он с нею всё.
Но промчалось исступленье;
Путник в комнате своей.
Чтоб рыданья и мученье
Схоронить от глаз людей.

Но рыдания звучали
Вплоть до белыя зари,
Наконец и замолчали.
По-утру к нему вошли:
На полу он посинелый
Как замученный лежал;
И бесчувственное тело
Плащ печальный покрывал!

Яшка Казанова.

женщине с видом на Spritzer.


болен каждый, кто прикоснется
к вашей руке губами.
медленно, как от бессонницы,
мучительно погибаю.

натюрмортик музейно-редок
и для вас, меня не любившей:
на сливочном блюде с креветками
пенсне, забытое бывшей.

ах, чулок с ползущей резинкой
так кокетлив. весело-гадко.
замолчите о минизингерах
и послушайте о вагантах,

покусайте на пальце жилку
закажите вина. и мяса
непрожаренного, не жирного:
я вам буду читать гюйсманса,

жарко сглатывать окончанья,
чтоб свело вожделеньем скулы
но, очнусь. замечу нечаянно,
что секьюрити спит на стуле.

вечер тягостен и обманчив,
переулки греются регги...

сладко губы глинтвейном смачивать
в буфетике галерейном,
а на входе, раскланявшись с диксом,
завернуться в пальто поглубже.

в этом сумраке чтят традиции.
и никто никому не нужен.

Кристина Мелихова

А ты мне нужен…… Понимаешь!? Нужен!!……
И каждый день, и каждый час……
И даже если мир мой перегружен
Хочу с тобою быть сейчас……
А ты мне нужен! Понимаешь! Нужен!
И каждый миг заполнен лишь тобой.
Здоровый ты……или простужен……
Ты нужен мне……единственный,родной……
И звездной ночью и безмолвной стужей
В вечернем полумраке при луне.
Ты просто помни - ты мне очень нужен!
Ты словно воздух нужен мне!!!……Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Леонид Мартынов.

Кстати, об амазонках.



Если слепо верить Геродоту,
Эти парусные корабли
Шли по Меотийскому болоту -
Амазонок пленных на работу
Греки-корабельщики везли.

Амазонки узы теребили,
А когда случился ураган,
Амазонки греков перебили
И пристали к скифским берегам,
Если слепо верить Геродоту.

И, оставив всякую охоту
Затевать со скифами войну,
В скифских банях до седьмого поту,
Если слепо верить Геродоту,
Амазонки мылись на Дону.

Стихотворное творчество пациента Л.

ХУДОЖНИК

Возьму палитру ярких красок,
И нарисую на холсте
Мир дивный, чудный, и прекрасный,
Который я ношу в себе.

Его заметит жаль не каждый,
Но знаю точно я одно.
Рисуя радостно, без фальши,
Я разделю с тобой его.

Рисую я большое небо,
Под солнцем мягкую траву,
Где мы с тобой встречали лето,
Любви кипящую волну.

И тут же ответка:

Никита Садков

Возьму подборку мрачных сказок,
И зазияет на листе
Мир темный, душный, и отвратный,
Который я ношу в себе.

Его заметит жаль не каждый,
Но знаю точно я одно.
Срыгнув все сладостно, без фальши,
Я разделю с тобой его.

Увидишь ты сырое небо,
Под пеплом мертвую траву,
На жизнь наложенное вето,
И смерти яркую волну.
Нажмите для просмотра прикрепленного файла?!...

Константин Дмитриевич Бальмонт.


Она отдалась без упрека,
Она целовала без слов.
- Как темное море глубоко,
Как дышат края облаков!

Она не твердила: "Не надо",
Обетов она не ждала.
- Как сладостно дышит прохлада,
Как тает вечерняя мгла!

Она не страшилась возмездья,
Она не боялась утрат.
- Как сказочно светят созвездья,
Как звезды бессмертно горят!

Игорь Губерман

Люблю людей, и по наивности,
открыто с ними говорю.
И жду распахнутой взаимности,
а после горестно курю…

Афанасий Афанасьевич Фет.

Шёпот, робкое дыханье,
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья.

Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица.

В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря.
И лобзания, и слёзы,
И заря, заря!..

Хаким Абулькасим Фирдоуси

Пришла пора, чтоб истинный мудрец
О разуме поведал наконец.

Яви нам слово, восхваляя разум,
И поучай людей своим рассказом.

Из всех даров что разума ценней?
Хвала ему — всех добрых дел сильней.

Венец, краса всего живого — разум,
Признай, что бытия основа — разум.

Он — твой вожатый, он — в людских сердцах,
Он с нами на земле и в небесах.

От разума — печаль и наслажденье,
От разума — величье и паденье.

Для человека с чистою душой
Без разума нет радости земной.

Ты мудреца слыхал ли изреченье?
Сказал он правдолюбцам в поученье:

«Раскается в своих деяньях тот,
Кто, не подумав, действовать начнет.

В глазах разумных — дураком он станет,
Для самых близких — чужаком он станет».

Друг разума — в почете в двух мирах,
Враг разума — терзается в цепях.

Глаза твоей души — твой светлый разум,
А мир объять ты можешь только глазом.

Был первым в мире создан разум наш,
Он — страж души, трех стражей верных страж,

Те трое суть язык, глаза и уши:
Чрез них добро и зло вкушают души.

Кто в силах разуму воздать почет?
Воздам почет, но кто меня поймет?

Не спрашивай о первых днях творенья
До нашего с тобою появленья,

Но, созданный всевышним в некий миг,
Ты явное и тайное постиг.

Иди же вслед за разумом с любовью,
Разумное не подвергай злословью.

К словам разумных ты ищи пути,
Весь мир пройди, чтоб знанья обрести.

О том, что ты услышал, всем поведай,
С упорством корни знания исследуй:

Лишь ветви изучив на древе слов,
Дойти ты не сумеешь до основ.

(Перевод С. Липкина)

Абу Мухаммад Муслих ад-Дин ибн Абд Аллах Саади Ширази (Саади).


Во всем учись у мудрости живой,
И доброй будешь охранен судьбой.

И пусть твои пороки враг осудит,
Друг мягок, он тебя хулить не будет.

Нельзя больного сахаром кормить,
Где нужно горьким снадобьем целить.

От близких не услышишь правды слова,
Но совесть судит пусть тебя сурово.

Коль ты разумен и душой высок,
Достаточен тебе простой намек.

Саади Муслихиддин

Железные перчатки раздобыл
Один борец и биться с львом решил.
Но лапа льва к земле его прижала,
И сила у борца в руках увяла.
А зрители: "Эй, муж! Ты что лежишь,
Как женщина? Что льва ты не разишь?"
А тот вздохнул, не в силах приподняться:
"Увы, со львом не кулаками драться!"
Как лев могучий был сильней борца,
Так страсть порой сильнее мудреца.
Кулак - будь он в железной рукавице,
В бою со львом свирепым не годится.
О пленник страсти, позабудь покой!
Ты - мяч, гонимый по полю клюкой.

Евгений Архипенко.

В ажуре Эйфелевой башни.


Вина букет и день вчерашний,
Мы обсуждали невпопад.
В ажуре Эйфелевой башни
Неторопливо плыл закат.

И Солнца блик на дне бокала,
Ловили вы, прищурив глаз…
Mon cher ami, как всё же мало
Для счастья нужно нам подчас!

НЕ ХОТЕЛА НАРУШИТЬ ПОКОЙ

Калитка в саду заскрипела.
Иль это случилось во сне?
— Прости меня, я не хотела
Нарушить покой твой,
Но мне...
— Ах, здравствуй! —
Я был сам не свой.
Недавнюю вспомнив разлуку,
Пожал ее плавную руку
Растерянной, слабой рукой.
О чем мы с тобой говорили?
Мы просто боялись молчать.
Деревья нас тихо корили,
Пытаясь слова подсказать.
И, словно назло мне,
Поодаль
Разговорилась река...
Пускай на того все невзгоды
Падут,
Кто любви языка нам не дал...
Что может быть хуже!
Так пусто в душе и кругом.
И я никому здесь не нужен
И словно ни с кем не знаком.
И снова
Я все повторяю —
А я ничего не забыл,—
Так, словно себя проверяю:
Обидел ли чем, оскорбил?
Нет. Нет.
Но тогда в чем же дело?
Меня удивляет одно.
И как она только посмела
Сказать, словно ей все равно:
«Нарушить покой не хотела»,
Когда он нарушен давно!

Поль Верлен.
(перевод Фёдора Сологуба)

Сплин.


Алеют слишком эти розы,
И эти хмели так черны.

О дорогая, мне угрозы
В твоих движениях видны.

Прозрачность волн, и воздух сладкий,
И слишком нежная лазурь.

Мне страшно ждать за лаской краткой
Разлуки и жестоких бурь.

И остролист, как лоск эмали,
И букса слишком яркий куст,

И нивы беспредельной дали -
Все скучно, кроме ваших уст.

Отличная Идея

Ты явился внезапно –
"Рыбке" оды дарить!
И остался до завтра
РыбоLOV-юморист.

Вечер так быстротечен
От нахлынувших чувств.
Кошку страстная встреча
Не смущает ничуть.

Песни лунные льются –
Твой искусный предлог.
Половинки от блюдца –
Не беда, но итог

Волн игривых и шибких,
Баловства для души:
"До чеширской улыбки
Кошку ты дочеши!"

Ромка Счастье.

Веди меня, Вергилий.


веди меня, Вергилий
сквозь пламя потных тел,
что б искры подкурили
мне то, что я хотел.

сквозь жаркий сумрак ночи
в расплавленную страсть,
что б видел я воочию
кто норовил напасть.

веди меня, Вергилий,
сквозь знойные глаза.
веди меня, Вергилий,
веди же, я сказал.

по раскаленным углям
шипящих, красных слов,
в пылающие улья
где тлеет жар стихов.

веди меня, Вергилий
по всем кругам обмана,
пока не затушили
в глазах огонь дурмана .

Тамила-Бахира Колодий.


В Иран приехав вешнею порою,
Трех женщин я повсюду встретить мог.
Одна тысячелетнею чадрою
Окутана была до самых ног.
Красивых женщин пели не случайно
Поэты здесь в былые времена.
– Кто вы, ханум, чей лик сокрыт, как тайна?
– Я – Персия, – ответила она.

Чадра другой была под стать вуали,
Приметить позволяя неспроста
Жемчужины, которые сверкали
В полуоткрытой киновари рта.

Казалось, проплывавшая в зените,
Слегка прикрылась облаком луна.
– Кто вы, ханум? Как вас зовут, скажите?
– Я – Персия, – ответила она.

Точеные, как будто из самшита,
У третьей были ножки. И, смугла,
Мне улыбалась женщина открыто,
И я подумал: «Боже, как мила!»

Прекрасный лик. Точеная осанка,
И дерзко грудь почти обнажена.
– А вы, мадам, наверно, парижанка?
– Я – Персия, – ответила она.

Екатерина Безгерц

У каждого из нас есть точка срыва

(Мой Друг, твой стих, я дописала,
Душа моя, сего желала).

У каждого из нас есть точка срыва,
Когда становится на сердце тяжело,
Когда нам, кажется, что падаем с обрыва,
И жизнь становится, как черное пятно...
У каждого из нас есть луч надежды,
И кто-то очень близкий и родной -
Не даст тебе упасть в пучину бездны,
И скажет: "Ты не бойся, я с тобой!
Анжелика Веденеева

Он ласково тебе подставит плечи,
Протянет руку помощи, поймёт.
Что он за любящее друга сердце,
И в воду и в огонь, всегда войдёт.

Ты не грусти мой Друг. Зачем? Не надо.
Пройдёт и тяжесть и сердечка боль.
С тобой семья, а что нам ещё надо?
Ведь жизнь, она как радужный покрой.

После дождя, взойдёт на небо солнце,
Лучи лаская, согреют всё кругом.
Ты в доме у себя открой оконце,
Любовь ключом, польётся снова в дом!

Игорь Михайлович Киселёв

Есть женщины, похожие на пламя,
На чуть заметный язычок свечи.
Они по свету ходят рядом с нами,
Случайным словом их не огорчи.

Прелестные, не отыскать прелестней,
Беспечны и внезапны, как стрижи,
И нежность их, и верность их — как песня,
Где все слова прозрачны и свежи.

В них что-то есть от скорого прощанья.
Как светлый дождь, сквозят они во мгле,
В себе невозмутимо воплощая
Все лучшее, что было на земле.

Изменчивы, как небо, как погода,
И душу мне догадка обожгла:
Что в них украдкой смотрится природа,
Как в созданные ею зеркала.

Во многом проницательнее бога,
Доверчивей деревьев и детей…
Такие вот с ума сводили Блока
И уводили пленником в метель.

Я видел их не часто, этих женщин,
Далеких, как в магическом стекле.
Их, может быть, становится все меньше
На нашей слишком занятой земле.

Они мерцают капельками света,
Так непредусмотрительно хрупки...
И я боюсь, что сильный ветер века
Вот-вот погасит эти огоньки.

Расул Гамзатович Гамзатов.

Пер. Я.Козловского.


Баллада о женщине, спасшей поэта.



День ушел, как будто скорый поезд,
Сядь к огню, заботы отложи.
Я тебе не сказочную повесть
Рассказать хочу, Омар-Гаджи.

В том краю, где ты, кавказский горец,
Пил вино когда-то из пиал,
Знаменитый старый стихотворец
На больничной койке умирал.

И, превозмогающий страданья,
Вспоминал, как, на закате дня
К женщине скакавший на свиданье,
Он загнал арабского коня.

Но зато в шатре полночной сини
Звезды увидал в ее зрачках,
А теперь лежал, привстать не в силе,
С четками янтарными в руках.

Почитаем собственным народом,
Не корил он, не молил врачей.
Приходили люди с горным медом
И с водой целительных ключей.

Зная тайну лекарей Тибета,
Земляки, пустившись в дальний путь,
Привезли лекарство для поэта,
Молодость способное вернуть.

Но не стал он пить лекарство это
И прощально заявил врачу:
- Умирать пора мне! Песня спета,
Ничего от жизни не хочу.

И когда день канул, как в гробницу,
Молода, зазывна и смела,
Прикатила женщина в больницу
И к врачу дежурному прошла.

И услышал он:
Теперь поэту
Только я одна могу помочь,
Как бы ни прибегли вы к запрету,
Я войду к поэту в эту ночь!

И, под стать загадочному свету,
Молода, как тонкая луна,
В легком одеянии к поэту,
Грешная, явилася она.

И под утро с нею из больницы
Он бежал, поджарый азиат.
И тому имелись очевидцы
Не из легковерных, говорят.

Но дивиться этому не стали
Местные бывалые мужи,
Мол, такие случаи бывали
В старину не раз, Омар-Гаджи.

И когда увидят все воочью,
Что конца мой близится черед,
Может быть, меня однажды ночью
Молодая женщина спасет.

Ирина Самарина-Лабиринт

Молодость и зрелость сели на скамейку…
Молодость сказала: «Ты как я сумей-ка…»
Зрелость отвечала: «Красота не вечна,
Научись делиться красотой сердечной…»
Молодость, с насмешкой: «Что в тебе такого?
Дом, семья, работа… Скучные оковы…»
Зрелость улыбалась, будто младшей дочке:
«Без оков семейных люди — одиночки…»
Молодость твердила: «Всё во мне прекрасно,
Молода, свободна, и красива, ясно?»
Зрелость отвечала: «Я тебя мудрее,
И с тобой, малышка, спорить не посмею…
Повзрослей, узнаешь, счастье не в свободе,
Не в ночных гуляньях, не в Парижской моде…»
Молодость смеялась: «Глупости всё это,
Раз не в этом счастье, значит счастья нету»
Зрелость отвечала: «Нет, оно бывает,
Если жить с любимым небо позволяет,
Если смех детишек слышится из дома…
Ты ещё со счастьем, крошка, незнакома…»
Молодость спросила: «Если правда это,
Что ж ночами плачешь и о чём секреты?»
«Я ночами плачу…», — зрелость говорила:
«Потому что раньше это не ценила…»

Денис Владимирович Филатов.

Ars longa.

Vita brevis, ars longa
(жизнь коротка, искусство вечно)


Я открою ворд-документ,
Под названием «Черновик»,
И оттуда в один момент
Мне ответит забытый стих:
«Что же ты позабыл меня?
Что не пишешь про горизонт?
Не хватает тебе огня?
И затеял в душе ремонт?
Обожженное сердце впредь
Все стучит, да уже не так?
Не престало тебе болеть,
Всех цеплять на себя собак.
Пусть мелодию клавиш тут
Начнут пальцы в экстазе бьясь,
Вырываясь из этих пут
К голубым небосклонам рвясь...»
Почешу затылок, и в бой,
В самом деле - жизнь коротка,
И рождаясь сама собой
За строкою бежит строка.

Екатерина Притула

Я прошу тебя не нужно свою душу рвать в куски,
Отпусти его из сердца, а с ним вместе и мечты.
Всё забудь и пусть надежды синем пламенем горят.
Не вернуть, что было прежде, не вернётся он назад.

Отпусти все мысли в небо и обиды зачеркни,
Осознай, что твои чувства ему вовсе не нужны.
Ты не верь словам красивым, не оправдывай его,
Ведь пусты все обещанья и им сбыться не дано.

Ты не жди, что позовёт он, что к груди своей прижмёт.
Поцелует и согреет, что ЛЮБИМОЙ назовёт.
Просто этого не будет, не обманывай себя.
Предаёт он без раздумий в сотый раз уже тебя.

А ты всё ему прощаешь, свою гордость преступив,
Своё сердце открываешь, всё живёшь в мечтах слепых.
Он ведь просто понимает, что простишь его всегда.
Знает то, что умираешь без него сходя с ума.

Разве это тебе нужно? Он ведёт с тобой игру,
Ведь другую он целует, говоря тебе ЛЮБЛЮ.
Он не ценит твою верность, уваженья даже нет.
Не находит тебе время, в трудный час не даст совет.

Он не знает, что готова за него ты жизнь отдать,
Продолжает так жестоко с чистым сердцем тебе врать.
Твои слёзы его нежный поцелуй не прекратит,
От тревоги и от страха он тебя не защитит.

Он не скажет, что не может без тебя на свете жить,
Что и в радости, и в горе будет он любовь хранить.
Он не будет с тобой рядом, не поможет он в беде.
И не скажет он СПАСИБО за тебя своей судьбе.

Не отдаст он всё на свете за улыбку за твою,
Не подарит тебе счастья, воплощая в жизнь мечту.
Он не будет зимней ночью греть тебя в своих руках,
Он не будет видеть снова лишь тебя в волшебных снах.

Никогда он не отыщет среди тысяч твоих глаз,
Подавив в себе усталость, не подарит страстных ласк.
Променять свою свободу не захочет на тебя.
Не пройдёт сквозь все невзгоды, ваши чувства сохраня.

Не попросит он прощенья за ошибки и грехи,
Не прошепчет твоё имя, написав о нём стихи.
Ты не значишь в его жизни, ровным счётом, ничего.
Отпусти же боль на сердце, хоть и очень тяжело.

Говорить легко, я знаю, а забыть — как мир разбить.
С глаз своих ты вытри слёзы, чтоб печали отпустить.
Недостоин он мучений, недостоин он тебя.
Ты признай, что измениться он не сможет никогда.

Ведь найдёшь в себе ты силы улыбаться без него.
И вздохнёшь тогда свободно, осознав, что всё прошло.
Ты поймёшь, что ты достойна уважения и любви,
Заживут на сердце раны, лишь его ты отпусти.

Александра Ардова

Тут не нужны познания и мораль...
Время растает снегом внутри и вне.
Пусть всю неделю вторник и год февраль —
Только бы не...

Пусть не найду кратчайшую из дорог,
Пусть никогда не высажусь на луне.
Да, в этой жизни нужен всему свой срок.
Только бы не!..

Я не возьму сумы и вторых одежд,
Чёт или нечет, — в общем, решать не мне.
Но неустанно —
светлая из надежд.
Только бы не

KataStrofa


Гуляют упрямые тучи по собственной воле.
Не падает снег никогда по команде «ложись».
Плывем по-собачьи на деле, а мысленно – кролем.
Читается слева направо короткая жизнь.

А если шептать... по слогам, не спеша, с расстановкой,
И каждую букву распробовать, еле дыша...
Клубочком свернется на старой потертой циновке,
Тебя поджидая в потемках, слепая душа.

А стрелки забудут, в какую им сторону мчаться.
И раньше положенных сроков нагрянет зима...
И кто-то однажды придумает формулу счастья.
Но только не я. Потому что...не хватит ума.

Сергей Александрович Есенин.


Мы теперь уходим понемногу
В ту страну, где тишь и благодать.
Может быть, и скоро мне в дорогу
Бренные пожитки собирать.

Милые березовые чащи!
Ты, земля! И вы, равнин пески!
Перед этим сонмом уходящим
Я не в силах скрыть своей тоски.

Слишком я любил на этом свете
Все, что душу облекает в плоть.
Мир осинам, что, раскинув ветви,
Загляделись в розовую водь.

Много дум я в тишине продумал,
Много песен про себя сложил,
И на этой на земле угрюмой
Счастлив тем, что я дышал и жил.

Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве,
И зверье, как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове.

Знаю я, что не цветут там чащи,
Не звенит лебяжьей шеей рожь.
Оттого пред сонмом уходящим
Я всегда испытываю дрожь.

Знаю я, что в той стране не будет
Этих нив, златящихся во мгле.
Оттого и дороги мне люди,
Что живут со мною на земле.

Зинаида Гиппиус

Д.В.Философову

Сердце исполнено счастьем желанья,
Счастьем возможности и ожиданья, -
Но и трепещет оно и боится,
Что ожидание - может свершиться...
Полностью жизни принять мы не смеем,
Тяжести счастья поднять не умеем,
Звуков хотим,- но созвучий боимся,
Праздным желаньем пределов томимся,
Вечно их любим, вечно страдая, -
И умираем, не достигая...

Александр Манойло

Читаю твои мысли? Вот те раз!
Ох, сколько баловства там и проказ!
И я свои открыть тебе готов
И ты поймёшь меня тогда без слов

В глаза смотрю, читаю по губам –
Влюблённым не нужны порой слова…
Мы об одном подумали,… сейчас?
Не отводи…своих влюблённых глаз…

Не думай спрятать мысли – не поможет
Губами проведу по нежной коже,
И всё пойму – вдруг задрожит рука
Что ты моя,… любима и близка…