Уважаемые судмедэксперты!
Я, журналист саяногорской городской газеты «Саянские ведомости» Нина Богатырева, провела расследование по факту гибели 21-летнего парня. Прокуратура проверила факты, изложенные в публикации, и нашла их необоснованными и неаргументированными. При этом потвердела, что судмедэксперт допустила некоторые нарушения в работе, однако на качество заключения это не повлияло.
Действительно ли для определения отравления опиатами надо исследовать кровь и мочу?
Существует ли средне-смертельное содержание опиатов в крови и моче?
Надо ли на гистологические исследования направлять целые органы – печень, почку, желудок с пищеводом, мозг?
Можно ли считать, что человек умер от отравления опиатами, если следы морфина обнаружены только в почке?
Обязан ли судмедэксперт направлять на гистологические исследования кусочки органов людей в возрасте до 30-ти лет?
Прокомментируйте, пожалуйста, мою публикацию.
Нина Богатырева.
Журналистское расследование
Я ТЕБЯ НИКОГДА НЕ УВИЖУ, Я ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ...
Порог редакции несмело перешагнула симпатичная немолодая женщина с паутинками седины в волосах, пышной косой за плечами и лицом, на котором застыло страдание. Посетительница принесла заявление, где просила провести журналистское расследование по факту гибели ее сына Павла Стряпко. "Смерть наступила 29 декабря 2007 года, прокуратура в возбуждении уголовного дела отказала", - лаконично заканчивалось заявление. Редактор поручила это дело мне.
Преступление или несчастный случай?
К Саяногорску уверенными шагами приближался новый, 2008-й, год. Предпраздничная суета царила на улицах, уставшие хозяйки заканчивали вояж по магазинам и возвращались домой с сумками, наполненными продуктами, под брызги шампанского в коллективах предприятий и учреждений открывались искрометные вечеринки. И вдруг...
В тот день, 29 декабря, уже вечерняя мгла опустилась на город, когда на площадке между этажами в подъезде девятиэтажки в Советском микрорайоне был обнаружен труп 20-летнего парня... В блеске мишуры и мигании разноцветных огней, в широких разливах веселой музыки и радостном смехе толп молодежи в семью уважаемых ветеранов Красноярскгэсстроя Евгения и Валентины Стряпко ввалилось такое огромное горе, что ни руками развести, ни обойти, ни в сторону отодвинуть. Как? Почему? Зачем? Кто? За что?
Павла хоронили в последние часы уплывающего в Лету года. Раздавленные горем и по полной обобранные в саяногорском морге, супруги Стряпко остались один на один с вопросами, на которые не находили ответов. В их израненных душах тлела робкая надежда на оперативность правоохранительных органов, которые разберутся, выяснят, раскроют преступление... У них была убежденность в том, что их сын стал жертвой именно преступления, потому что никогда не видели Павла в состоянии наркотического опьянения, не сталкивались с проблемами, в которых буквально растворяются семьи наркоманов. К тому же семь ссадин на лице, осаднение на нижней губе, кровоподтек и ссадина на правом предплечье, оторванные застежка шерстяной кофты и подклад куртки, разорванная цепочка на шее не убавляли вопросов, а наоборот, высвечивали самый главный: что произошло в тот роковой день?
Однако 9 января 2008 года Саяногорский межрайонный следственный отдел СУ СК при прокуратуре РФ по РХ в лице Никиты Солдатова отказал в возбуждении уголовного дела. Следователь пришел к такому выводу, оценив собранные данные, коих оказалось немного: след от инъекции в локтевом сгибе, пустой флакон из-под медицинского препарата и использованный одноразовый шприц на месте обнаружения трупа. Решающую роль сыграла справка судмедэксперта о том, что смерть молодого человека наступила от острого отравления неуточненным веществом, предположительно наркотическим. Исследовались ли отпечатки пальцев на шприце и флаконе? Выяснялось, не является ли площадка в данном подъезде местом постоянной "дислокации" наркоманов, а использованные шприцы - обычным атрибутом злачного места? Наверное, нет, потому что сведения такого характера в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела отсутствуют.
По жалобе Валентины Стряпко следователь Никита Солдатов в марте еще раз проверил материалы по факту смерти Стряпко на предмет преступления. К тому времени уже были известны данные судебно-химического исследования, проведенные в Хакасском республиканском бюро судмедэкспертизы (ХРБ СМЭ). Диагноз судмедэксперта Саяногорского отделения ХРБ СМЭ Татьяны Кузнецовой "острое отравление наркотическими веществами (опиатами-морфином)" прозвучал как окончательный приговор возбуждению уголовного дела. Жалобы Валентины Павловны Стряпко не удовлетворили ни Саяногорский городской суд, ни Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РХ. Тогда она обратилась за помощью в редакцию газеты "Саянские ведомости".
Каков подход, таков диагноз
Взаимные чувства Павла и Анастасии прошли проверку годами дружбы, а за шесть месяцев до трагедии они сняли квартиру в Центральном микрорайоне и жили на удивление всем дружно. Наступал их первый семейный Новый год. За день до смерти Павел закупил продукты, вечером молодые украсили квартиру мишурой и гирляндами, обсудили новогоднее меню.
- Павел настаивал на том, чтобы стол ломился от блюд, - вспоминает Анастасия.
29 декабря Павел, как обычно, пошел на работу. Участок СУ-2 ЗАО "СУОС", где он числился каменщиком, располагался на стройплощадке в том же, Центральном, микрорайоне. После обеда, перед тем как разойтись по домам, бригада отметила наступающий праздник и предстоящие новогодние и рождественские "каникулы". Здоровый и невредимый Павел выпил вместе с другими и ушел одним из первых, потому что в 13.36 он уже снял остатки зарплаты со своего счета в банке "Кедр", что в Енисейском микрорайоне (деньги бесследно исчезли - авт). Последний раз Настя разговаривала с ним в начале третьего. Молодые люди заинтересованно обсудили, какие фужеры следует купить для сервировки праздничного стола. Примерно в 18.30 Настю вызвали на опознание трупа...
Врач "скорой помощи" Анатолий Петров, вызванный на место трагедии в начале седьмого вечера, констатировал трупное окоченение, а это значит, что смерть наступила примерно два часа назад.
Причина гибели Павла Стряпко скрыта во мраке неизвестности. Такой вывод я сделала после обзора публикаций по передозировке опиатами с летальным исходом. Так, статья научного сотрудника Российского университета дружбы народов С.В. Шигеева в журнале "Врач-аспирант" вводит в суть дела:
- Судебно-медицинская диагностика смертельных отравлений наркотическими веществами имеет комплексный характер и базируется на предварительных следственных данных, результатах целенаправленного осмотра трупа на месте его обнаружения и в морге, данных лабораторных исследований. Ведущая роль в диагностике отравления наркотическими веществами принадлежит результатам микроскопического и судебно-химического исследования. Быстрой смертью от отравления опиатами считаются случаи, при которых трупы обнаруживались на месте введения наркотического вещества, а рядом были шприцы, жгуты, иглы и прочие "атрибуты" наркомана или когда рядом находились свидетели мгновенной смерти потерпевшего. Информация относительно содержания токсикологически важных веществ исходит из заключений судебно-химических исследований крови, мочи и внутренних органов. Случай, связанный с отравлением опиатами, считается таковым лишь тогда, когда в результате судебно-химического исследования продукты метаболизма опиатов определяются количественно - в моче, качественно (или есть, или нет) - в крови. Среднесмертельный уровень токсического вещества для крови равен 0,8 мкг/мл, для мочи - 3,0 мкг/мл. Безусловным требованием точного установления факта смертельного отравления опиатами является количественное определение их метаболитов только в крови, а результат количественного определения опиатов в моче, когда определено менее 6,0 мкг/мл, необходимо использовать лишь для скрининга и рассматривать его как ориентировочный. Каждый случай такого положительного результата следует рассматривать лишь как факт, подтверждающий употребление опиатов незадолго до смерти, а не безусловно свидетельствующий о наступлении смерти от отравления ими.
Во мраке неизвестности
По заключению судмедэксперта Татьяны Кузнецовой, смерть Павла Стряпко наступила от острого отравления опиатами (морфином) на фоне алкогольного опьянения легкой степени. В качестве доказательства приводятся акты судебно-химического исследования, подтверждающие наличие в крови и моче трупа этанола в концентрации соответственно 1,1% и 1,7%, а также морфина в почке. В желудке, печени не обнаружено морфина и других отравляющих веществ. А телесные повреждения в виде ссадин на лице и предплечье могли образоваться при падении с высоты собственного роста, при ударе о твердый предмет.
Итак, судмедэксперт направила на судебно-химическую экспертизу кровь и мочу для определения наличия и концентрации только этанола, а не этанола и наркотических средств.
- Может, в ХРБ СМЭ не исследуются моча и кровь на наличие опиатов? - этот вопрос я задала лаборанту судебно-химической лаборатории Наталье Допбуевой. И услышала в ответ:
- Исследуются. Но содержание исследования назначает врач-судмедэксперт.
- Морфин в почке трупа Павла Стряпко определен количественно?
- В почке обнаружены лишь следы морфина, то есть мизер наркотика. Если парень при жизни употреблял, например, таблетки от кашля "кодеин", то картина исследований была бы аналогичной.
По информации главного врача республиканского наркологического диспансера Татьяны Сухиной, морфин содержится во многих лекарственных препаратах, а из почек выводится в течение нескольких дней.
Но самое странное, в нарушение Приказа МЗ РФ от 24 апреля 2003 года №161 "Об утверждении инструкции по организации судебно-гистологических экспертных исследований" Татьяна Кузнецова не отправила кусочки внутренних органов на судебно-гистологические исследования, а нашла им место в своем архиве. Влажный архив кусочков внутренних органов должен храниться в морге в 10-процентном растворе формалина в течение одного года, а судебно-медицинские эксперты обязаны обеспечить его сохранность и несут за это персональную ответственность.
По распоряжению руководителя ХРБ СМЭ Сергея Афанасьева, в октябре гистологический материал был доставлен в Абакан, однако по оценке заведующей гистологическим отделением Тамары Южаковой, он оказался "гнилым" и доверять исследованиям нельзя.
- Дистрофические изменения в клетках есть, но эти признаки являются общими для огромного количества патологий, - заключила Тамара Павловна.
Наверное, в Саяногорском отделении ХРБ СМЭ не знают, как следует разводить раствор формалина, чтобы обеспечить сохранность кусочков внутренних органов? Но и это еще не все. В акте судебно-медицинского исследования Татьяна Кузнецова указала на точечное повреждение с синюшно-фиолетовым кровоподтеком вокруг 1х1 см в левом локтевом сгибе по ходу подкожной вены. Если это и была инъекция морфина, то срок ее давности - не менее 12-ти часов до наступления смерти. Именно за такой промежуток времени, по утверждению Тамары Южаковой и врача-судмедэксперта Надежды Бигас, на месте неосторожного введения в вену препарата образуется кровоподтек.
Однако в акте судебно-медицинского исследования трупа отражена картина быстрой смерти: отеки мозга и легких, венозное полнокровие, жидкое состояние крови, кровоизлияния... Как можно соотнести это с выводами "светил" судмедэкспертизы: быстрой смертью от отравления опиатами считаются случаи, при которых трупы обнаруживались на месте введения наркотического вещества? Если, допустим, инъекция морфина в вену Павла Стряпко была сделана за 12 часов до его смерти, то кому принадлежали флакон и шприц на площадке подъезда или кто подложил их и с какой целью? Я нашла уборщицу подъезда, которая подтвердила, что использованные шприцы и склянки находит на этом месте постоянно. Цепочка умозаключений следователя прокуратуры разрушена...
И еще: в диссертации на соискание ученой степени кандидат медицинских наук Новосибирского государственного университета Росздрава С.А. Бородин привел анализ исследования 104 трупов людей, погибших от отравления опиатами. Он отметил у всех погибших признаки быстро наступившей смерти, и в числе прочих - синюшность лица, так как из-за угнетения дыхания в крови мало кислорода. Я видела фото Павла Стряпко в гробу - никакой синевы на коже лица. При передозировке наркотиков смерть наступает вследствие дыхательной недостаточности, сопровождающейся, в первую очередь, отеком легких, а в акте Кузнецовой полно описана картина отека мозга, а легкие - с участками краевой эмфиземы (вздутия).
Так что произошло в подъезде девятиэтажки в тот роковой день?
Ради жизни, чтоб не прекращалась
Объективности ради нельзя скрывать от читателей "Саянских ведомостей" всю правду о тайной жизни Павла Стряпко. В ходе журналистского расследования мне стало известно, что в 2005 году он, учащийся профессионального училища №11, был осужден и получил условный срок за сбыт наркотического вещества растительного происхождения - гашиша. Когда и почему вступил на скользкий путь ласковый мальчишка, уступчивый и заботливый сын пожилых родителей, которые, как и большинство других, оказались не готовыми реально оценить весь ужас царящего вокруг наркотического беспредела? Это никому не известно, но сойти с опасной дороги и не оступиться в пропасть ему, видимо, не удалось, хотя он и пытался.
- После суда Паша не выходил из квартиры, вздрагивал от каждого звонка, - рассказала его мама. - К нему приходили высокий мужчина лет 30-ти в коричневой дубленке и еще двое с наглыми рожами. Не знаю, что им нужно было от моего сына, но догадывалась, что не с добром наведывались. "Мне нельзя высовываться, иначе в Енисее плавать буду, - говорил он. - Посижу дома - они и отступятся".
Похоже, не отступились... Зловещий мир наркотиков окутывает своим черным покрывалом надолго, если не навсегда, а воротилы наркомафии, чинящие кровавые пиры на трупах детей, никогда не отпускают свои жертвы с миром. Как мне стало известно, до самой смерти Павел Стряпко оставался колесиком-винтиком в преступном механизме наркоторговли, на пределе справлялся с проблемами - он кому-то должен, ему должны. Употреблял ли он наркотики внутривенно? Может, - да, может, - нет, но наркозависимым, однозначно, не был. Он работал, был уважаемым членом коллектива строителей, гасил ссуды в банках, которые брал на лечение тяжело больного отца, готовился к поступлению в институт.
Тревогу в глазах сына и предчувствие чего-то страшного Валентина Павловна Стряпко почувствовала за две недели до смерти Павла. Однажды, навестив родителей и уже прощаясь с мамой у порога, он неожиданно произнес:
- Я люблю вас всех...
Никогда ранее сын не казался матери таким нежным и таким слабым...
Обстоятельства гибели Павла Стряпко раскрыть можно и нужно, даже если ниточки следствия приведут в логово неприкосновенной и вечной наркомафии.
Нина БОГАТЫРЕВА