[LisSB]

Кицунэ Миято

о дальних странах
на флейте из бамбука
поведал ветер.

всегда стремятся к небу
побеги молодые...

...

Лисость

Ярко-рыжий всполох, и странная близость...
Замигали сигнальные стоп-огни.
Что же это такое, если не л и с о с т ь,
Заклинание нежной моей западни?..

Не смотри мне в глаза, - они тянут в вечность.
Не любуйся улыбкой и шёлком волос.
Не пеняй мне на ласковую бессердечность,
От которой тебе по ночам не спалось.

Разобью твои чувства струнами кото...
Котодзумэ хищно к пальцам приросли...
Плавлю золото слов, оплатить чтоб свободу
Всех тех демонов что поселились внутри.
от LisSB: Когда кицунэ получают девять хвостов, их мех становится серебристым, белым, или золотым. Эти кюби но кицунэ («девятихвостые лисы») получает силу бесконечной проницательности.

[Епифан]

Наступила осень,
Отцвела капуста,
До весны увяли
Половые чувства...

[Радомир]

Юрий Давидович Левитанский.


Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен и тема угадана,
а потом все быстрей и быстрей, подчиняясь ключу,-
как в «Прощальной симфонии» — ближе к финалу — ты помнишь,
у Гайдна —
музыкант, доиграв свою партию, гасит свечу
и уходит — в лесу все просторней теперь — музыканты уходят —
партитура листвы обгорает строка за строкой —
гаснут свечи в оркестре одна за другой — музыканты уходят —
скоро-скоро все свечи в оркестре погаснут одна за другой —
тихо гаснут березы в осеннем лесу, догорают рябины,
и по мере того как с осенних осин облетает листва,
все прозрачней становится лес, обнажая такие глубины,
что становится явной вся тайная суть естества,-
все просторней, все глуше в осеннем лесу — музыканты уходят —
скоро скрипка последняя смолкнет в руке скрипача —
и последняя флейта замрет в тишине — музыканты уходят —
скоро-скоро последняя в нашем оркестре погаснет свеча…
Я люблю эти дни, в их безоблачной, в их бирюзовой оправе,
когда все так понятно в природе, так ясно и тихо кругом,
когда можно легко и спокойно подумать о жизни, о смерти,
о славе
и о многом другом еще можно подумать, о многом другом.

1979

[LisSB]

Басё

И осенью хочется жить
Этой бабочке: пьет торопливо
С хризантемы росу.

...

Оно-но Комати

Все кончено.
Заморосил осенний дождь.
И словно листья на ветру,
Поблекли
Слова любви.

[Радомир]

Алисья Морда.

Штормовое.


А все её фразы он делит всегда на два...
Она понимает, что всё это произвол, но
Опять говорит ему: кэп, я совсем трезва,
А то, что шатает - я думаю, это волны.

Наверное, крайне забавно - смотреть на них,
Разобранных - парочка ярких деталек "Лего"...
Она говорит ему: кэп, у меня жених!
Хотя у неё их вагон и ещё телега -
Она их дина'мит.
Внутри её - динами'т,
Такой не скитаться по серым унылым клетям!
Она бестолковое море: её штормит,
И ей ничего, ничего не поделать с этим!

Он треплет макушку - чего ты, мол, не шторми!
Она только глянет лукаво: давай ещё-ка,
Прижми, обними, не томи меня, mon ami!
Ты трогай коленку, а я буду чмокать в щёку!

И можно бы верить, и можно дышать едва,
И можно бы - к солнцу, отбросив сомненья наземь,
Но все её фразы он делит всегда на два,
Хотя не ошибся бы, даже умножив на' семь.

А после кончается вечер, вино, права,
И буря молчит, устыдившись ночных раскатов,
И сердце качает бессмысленные слова,
Как море качает обломки больших фрегатов.

[LisSB]

Михаил Лермонтов

Волны и люди

Волны катятся одна за другою
С плеском и шумом глухим;
Люди проходят ничтожной толпою
Также один за другим.
Волнам их воля и холод дороже
Знойных полудня лучей;
Люди хотят иметь души… И что же?
Души в них волн холодней!

[Радомир]

Снежный Рыцарь.

Между.


Время, любовь моя, это всего лишь линия: тронь её пальчиком - и зазвенит струной. Под эту музыку призрак седой Вергилия гостем неназванным встанет на мостовой. Не отвечай ничего, только слушай издали эту партиту, в которой есть я и ты. Кто её пишет? Не знаю... Такими чистыми падают с неба тающих нот листы. Тронь же их пальчиком - вызови нас влюблёнными, полными света, страсти, вина, времён... Чтобы наутро теплой, изящной, сонною - я обнимал тебя, пряча в ладонь твой стон. Лентой серебряной бог мой вплетётся в волосы, в рыжие кудри твои, как сто книг назад. Время - лишь поле, сжатой лаванды полосы - тронь его пальчиком, вызови листопад белых страниц, неисписанных Бахом, Генделем - только лиловой вязью моих чернил. Перебирай эти струны медленно, слышишь, медленно... Время - лишь линия тонких стальных перил там, где стоим, наклонившись с другого берега, прямо над морем бешеной мостовой. Время - лишь нить, что натянута кем-то бережно, вечная музыка между тобой и мной.

[LisSB]

Басё

Луна или утренний снег...
Любуясь прекрасным, я жил как хотел.
Вот так и кончаю год.

[LisSB]

Перси Биш Шелли

Изменчивость

Цветок, ласкавший глаз,
День-два — и вянет.
Все, чем живем сейчас,
Уйдет, обманет.
Что счастье? Молнии строка,
Чья вспышка коротка,
Зато ярка.
Невинность так хрупка!
Друзей так мало!
Любовь была сладка,
Но мраком стала!
И все ж любой из нас
Испытывал не раз
Счастливый час!
Пока в цветенье сад
И даль ярка,
И свету солнца рад
Твой взгляд пока,
Пока часам стоять,
Ты спи — успеешь встать
И зарыдать.

1821

Перевод с английского Виктора Лунина

[Радомир]

Алиса Хан.

Говори.


Впусти их всех. Открой для каждой тьму.
Дай пригубить церковного кагора.
Возьми их всех (возьми ее одну).
Поторопись – рассвет наступит скоро...

Скажи Аманде: "Детка, мон шери..."
Не жди, когда ей стукнет восемнадцать.
Учи ее созвездьям и любви,
Рисуй на ней подушечками пальцев...

Пусть Ада верит – нет такой другой:
Испуганной, распущенной, капризной...
Снимай с нее рубашку и покой,
Ее баюкай после, за кулисой...

И прочим передай (я их имен
Не помню: все на "А" в тетради ночи),
Что ты ни капли крови не влюблен,
Что лишь берешь порочное – порочный...

Оставь их. Посмотри в мои леса.
Я та, кто остается некрещеной.
Мой запах – ночь, рассветная роса,
Вербена, мох, лаванда и шиповник.

Люблю тебя. Как ветер. Как зарю.
Как свет, в пыль обращающий чудовищ.
Не говори мне: "Я тебя люблю",
Скажи: "Не бойся". В Петербурге – полночь.

[Радомир]

Валерий Яковлевич Брюсов.

Дачи осенью.


Люблю в осенний день несмелый
Листвы сквозящей слушать плач,
Вступая в мир осиротелый
Пустынных и закрытых дач.

Забиты досками террасы,
И взор оконных стекол слеп,
В садах разломаны прикрасы,
Лишь погреб приоткрыт, как склеп.

Смотрю я в парки дач соседних,
Вот листья ветром взметены,
И трепеты стрекоз последних,
Как смерть вещающие сны.

Я верю: в дни, когда всецело
Наш мир приветит свой конец,
Так в сон столицы опустелой
Войдет неведомый пришлец.

[LisSB]

МИХАИЛ ЛЕРМОНТОВ

«СЛОВА УМОЛКЛИ В ОТДАЛЕНЬЕ...»

(из поэмы "Демон")

Слова умолкли в отдаленье,
Вослед за звуком умер звук.
Она вскочив глядит вокруг...
Невыразимое смятенье
В её груди; печаль, испуг,
Восторга пыл - ничто в сравненье.
Все чувства в ней кипели вдруг;
Душа рвала свои оковы,
Огонь по жилам пробегал,
И этот голос чудно-новый,
Ей мнилось, всё ещё звучал.
И перед утром сон желанный
Глаза усталые смежил;
Но мысль её он возмутил
Мечтой пророческой и странной.
Пришлец туманный и немой,
Красой блистая неземной,
К её склонился изголовью;
И взор его с такой любовью,
Так грустно на неё смотрел,
Как будто он об ней жалел.
То не был ангел-небожитель,
Её божественный хранитель:
Венец из радужных лучей
Не украшал его кудрей.
То не был ада дух ужасный,
Порочный мученик - о нет!
Он был похож на вечер ясный:
Ни день, ни ночь, - ни мрак, ни свет!..

1829-1839

[Радомир]

Анатомия Души

грустный секс.


Париж и Прага – лето и зима,
Как грустный секс – почти без остановок,
Немой попутчик, радиоволна,
Дождь наблюдаю из кафе-столовых.
.
Купить за грошик чистую тетрадь,
Скачать на плеер бесконечность Баха,
Муть в голове пытаться рифмовать,
И, наконец, послать всё это на @

Искать смысл жизни с кем-то целый день,
Ломать чужие и свои окурки,
Шептать в глаза о листьях на воде,
О небесах в стеклянном переулке.

Продолжить секс и пить его как блюз,
Добавив запах жёлтого глинтвейна,
И в сон упасть, в его открытый шлюз,
Наедине с разломанной вселенной…

[Радомир]

Эго Альтер.

а барс гуляет босиком.


стучат по плацу сапоги
и эхо их в проёмах окон
кричат войдя в азарт стрелки
кому то точно выйдет боком

а барс гуляет босиком
ведь ни к чему казаться страшным
а мог командовать полком
и генералом стать однажды

но только вот оно зачем?
война лишь способ спрятать страхи
а он совсем не злой вообще
и не обидит даже птаху

но голод тётка та ещё
скребёт когтями жадно в брюхе
и станет барс на миг мечом
но тело всё ж слабее духа

[LisSB]

Владимир Маяковский

ПИСЬМО ТАТЬЯНЕ ЯКОВЛЕВОЙ

В поцелуе рук ли,
губ ли,
в дрожи тела
близких мне
красный
цвет
моих республик
тоже
должен
пламенеть.
Я не люблю
парижскую любовь:
любую самочку
шелками разукрасьте,
потягиваясь, задремлю,
сказав —
тубо —
собакам
озверевшей страсти.
Ты одна мне
ростом вровень,
стань же рядом
с бровью брови,
дай
про этот
важный вечер
рассказать
по-человечьи.
Пять часов,
и с этих пор
стих
людей
дремучий бор,
вымер
город заселённый,
слышу лишь
свисточный спор
поездов до Барселоны.
В чёрном небе
молний поступь,
гром
ругней
в небесной драме, —
не гроза,
а это
просто
ревность двигает горами.
Глупых слов
не верь сырью,
не пугайся
этой тряски, —
я взнуздаю,
я смирю
чувства
отпрысков дворянских.
Страсти корь
сойдёт коростой,
но радость
неиссыхаемая,
буду долго,
буду просто
разговаривать стихами я.
Ревность,
жёны,
слезы...
ну их! —
вспухнут веки,
впору Вию.
Я не сам,
а я
ревную
за Советскую Россию.
Видел
на плечах заплаты,
их
чахотка
лижет вздохом.
Что же,
мы не виноваты —
ста мильонам
было плохо.
Мы
теперь
к таким нежны —
спортом
выпрямишь не многих, —
вы и нам
в Москве нужны,
не хватает
длинноногих.
Не тебе,
в снега
и в тиф
шедшей
этими ногами,
здесь
на ласки
выдать их
в ужины
с нефтяниками.
Ты не думай,
щурясь просто
из-под выпрямленных дуг.
Иди сюда,
иди на перекрёсток
моих больших
и неуклюжих рук.
Не хочешь?
Оставайся и зимуй,
и это
оскорбление
на общий счёт нанижем.
Я всё равно
тебя
когда-нибудь возьму —
одну
или вдвоём с Парижем.

1928